И всё же в голосе Антона Ивановича Троекурова слышалось лёгкое чувство вины. Потом, правда, он попытался оправдать себя тем, что Софья сообщила ему о нашем с ней желании создать свой собственный боярский род. Мол, то, что императрица заявила, что меня необходимо сделать князем, не противоречит моим изначальным планам, а, в общем-то, им соответствует.
Выслушав князя Выборгского, мы с Андреем Оболенским заверили его, что после принесённых извинений, никаких претензий к нему не имеем и приступили к обсуждению наших дальнейших планов.
— Её величество желает, чтобы вы с Софьей оставались в Африке до тех пор, пока не будет получен ответ от Канцлера. И пока не будет всё готово к вашей свадьбе.
— То есть её величество хочет, чтобы мы сидели тут как можно дольше? — уточнил я, вместе с «отцом» разместившись в удобных креслах в специально оборудованной комнате для подобных сеансов связи. Все провода были скрыты (оборудование находилось за стеной в аппаратном зале), так что комнатка напоминала небольшую, но уютную гостиную.
— Откровенно говоря — да, — чуть поколебавшись, ответил Троекуров.
— Увы, вряд ли мы сможем усидеть на месте так долго, Антон Иванович. Да и Соня, полагаю, очень хочет встретиться со своей матушкой, раз уж карты вскрылись. Не так ли?
— Так, но… Возвращение в империю может быть опасным.
— А сидеть на военной базе безопасно? При всём уважении, Антон Иванович. «Новая» база вашего княжества недавно подверглась нападению…
— Но сейчас-то британцы отступили.
— Отступили. Но всякое может случиться. Неважно, в Африке или в России. Как бы то ни было, Антон Иванович, сверхважных причин оставаться в Африке у меня нет. А те, которые есть, меркнут перед необходимостью отправиться в Москву. Я не могу прятаться за спинами других, когда решается моё будущее.
Сидевший рядом великий князь Тверской потянулся к небольшому приёмному блоку и, убедившись, что я закончил свою мысль, нажал на кнопку, отключающую микрофоны.
— Мой принц, нужно ли так резко идти против Её Величества и других князей?
— Что-то выступление императрицы совсем тебя из колеи выбило. Возьми себя в руки. Великокняжеский род мы или собачки Рюриковичей? Изменой считается лишь нарушение прямого приказа. Вот только князьям очень редко приказывают.
Троекуров не спешил с ответом.
Замолчав, я уставился на приёмный блок.
— Я понял вас, Аскольд Андреевич, — голос князя Выборгского прозвучал на удивление бодро и даже весело. — Мы с Её Величеством предполагали, что у вас сложится своё мнение насчёт происходящего.
Хмыкнув, я вновь включил микрофон:
— Так что же, ваше предыдущие слова были проверкой?
— Нет, не проверкой. Её величество в самом деле хотела бы, чтобы вы и Софья как можно дольше находились вдали от внутренних дрязг. Но всё же она сразу сказала, что как поступить решать вам и только вам.
— Очень мудро со стороны её величества. И раз мы перешли к откровенному разговору, Антон Иванович, я искренне надеюсь, что вы не станете использовать чувство долга Софьи и не загрузите её работой по восстановлению базы, чтобы подольше задержать в Африке?
— Не стану, Аскольд Андреевич, — коротко ответил Троекуров.
Наша беседа с князем Выборгским продолжалась ещё тридцать две минуты. Когда основные вопросы были обсуждены, Троекуров сообщил, что теперь ему нужно побеседовать с приёмной дочерью.
Мы с Андреем Оболенским задержались в здании главного штаба. Поговорили с начальником базы и главой Африканской разведки, после чего великий князь Тверской пошёл проведать «завхоза», а я вышел на улицу и пошёл к ангару с космодоспехами.
Меня приметили издали. Алиса, одетая в брюки и рубашку тёмно-зелёного цвета (цвета военной формы великого княжества Тверского), рванула мне навстречу. До этого девушка явно что-то чинила, и у неё в руки осталась маленькая отвёртка.
— Заколоть меня хочешь? — усмехнулся я. — Привет, сестрёнка.
— Привет, Аск. Ты в курсе новостей? Про тебя и Соню? — резко спросила она.
— В курсе. Ты-то откуда знаешь?
— Пф! Яна позвонила из своей Японии. А ей Юля Евгеньевна сообщила. Я Соне звонила, но она, как обычно, трубку не берёт.
— Как обычно? — не понял я. Вроде бы во времена её обучения в «Алой Мудрости» не было проблем с тем, чтобы дозвониться до нашей «Царицы».
— Да она как затворницей стала, ни с кем особо не общалась, вот и бросала телефон где попало на беззвучном режиме, — отмахнулась Алиса.
— Надо бы отучать её от такого…
— Надо бы. Но сейчас не об этом, Аск! Ты… ты не знаешь, это правда насчёт того, что она…
— Не веришь словам императрицы? — хмыкнул я. А затем посерьёзнев ответил: — Правда.
— То есть получается, всё это время она жила вдали от своей настоящей семьи? — выпалила сестра. — Её совсем маленькой девочкой отправили в семью к незнакомым людям? Всё это время она несла на себе такой груз…
Из глаз моей старшей сёстры потекли слёзы.
— Эй, ты чего? — я погладил её по голове.
— Чего-чего, — пробурчала Алиса. — Я — её лучшая подруга, а не знала, через что ей пришлось пройти. Я думала, что на неё иногда накатывает мрачность из-за сложной жизни младшей дочери князя. Но я видела, что Троекуровы хорошо к ней относятся… Я думала, может, Соня чувствует себя чужой… Но теперь понимаю, что на самом деле всё было ещё хуже. Соне было так тяжело… Я… Я должна была быть более чуткой!
