Аномальный наследник. Том 8 - [25]

* * *

Тёплый пальчик уткнулся мне в грудь и, сделав плавный круг, замер. Кровать скрипнула, зашуршала простыня.

Я чуть-чуть приподнял левое веко и увидел склонившуюся надо мной обнажённую красавицу. С любопытством и нежностью она разглядывала меня.

— Если что, я не сплю, — ровным тоном произнёс я.

Соня вздрогнула и отпрянула, прикрывшись одеялом.

Я открыл глаза и улыбнулся.

— Ты такая милая, когда смущаешься. Но, поздно скрываться, — кивнул я на одеяло. — Все прекрасные изгибы твоего тела навсегда запечатлены в моей памяти.

Соня смешно дёрнула носиком и нахмурила бровки. Затем робко улыбнулась и покачала головой:

— Какой же вы наглый, Аскольд Андреевич.

— И в чем моя наглость заключается? — я изумлённо хлопнул глазами. — В том, что говорю комплименты своей обворожительной жене?

Несколько секунд она смотрела на меня растеряно.

— Аскольд… я ведь правда теперь твоя… жена? — осторожно спросила она.

— Истинная правда. Первая и единственная жена. Теперь ты до конца жизни от меня не отвертишься, Соня.

— Будто я собиралась, — хмыкнула она. Её взгляд скользнул по крохотному алому пятну на простыне, и Соня добавила: — Моя жизнь принадлежит тебе и нашему роду.

Я тяжело вздохнул и покачал головой.

— А попроще можно?

Соня хмыкнула и добродушно улыбнулась:

— Наверно именно поэтому я и стала твоей женой.

— Почему же? — я изобразил недоумение.

— Мне легко с тобой, Аскольд.

— Только поэтому?

— Чемпион империи и младший великий княжич Тверской напрашивается на комплимент? Ну надо же, — улыбнулась она и, всё так же обернувшись в одеяло, слезла с кровати и направилась в ванную. У самой двери она остановилась и посмотрела на меня через плечо. Её глаза решительно сверкнули. — Не только из-за этого, Аскольд. Просто я люблю тебя.

Даже при сумеречном освещении одной лампы я видел, как покраснели её щёчки. Договорив, она юркнула в ванну и закрылась на замок.

Улыбаясь до ушей, я потянулся на кровати.

Как же я счастлив… Даже не могу вспомнить, был ли я так счастлив когда-нибудь раньше.

Сейчас всё на своих местах…

Но не время разлёживаться, нужно молодую жену покормить. Она ведь ещё до конца не восстановилась от ран, а я…

Я оделся и выглянул в коридор.

Ай-да Григорий! Смог служанку Троекуровых уговорить не маячить под дверью — коридор пуст. Хм, если учесть поведение этой служанки, сдаётся мне, в её обязанности не входит присматривать за моральным обликом госпожи. Скорее наоборот, поспособствовать моему и Сониному сближению.

А я всегда знал, что Троекуровы будут рады нашему браку.

Вот только теперь мне любопытно, что именно ими движет. И сколько человек из семьи князя Выборгского знают об истинном происхождении Сони.

Вернувшись в комнату, я позвонил Григорию. Уверен, я разбудил старика, хотя он и не подал виду. Голос моего камердинера звучал так, будто Григорий с максимальным зарядом бодрости только и ждал возможности ответить на звонок своего господина.

Спустя двенадцать минут открылась дверь ванной, и я увидел Соню в белоснежном махровом халате. Её красивые длинные волосы цвета воронова крыла были перекинуты через плечо.

Она одарила меня горячим взглядом.

— Гляжу, ты позаботился об ужине, муж мой? — проворковала она.

И смутившись, отвернулась.

— Не только об ужине, но и постель перестелил и переоделся, как видишь, — сделав вид, что не обратил внимания на её смущение, проговорил я. Я облачился в такой же белый халат, что был на Софье, его принёс Григорий.

Я подошёл к Соне и, взяв её за руку, проводил к столу и усадил на стул.

Сам сел напротив и разлил вино по бокалам.

— За наше с тобой воссоединение! — произнёс я и поднял свой бокал.

— И за свадьбу, — наставительно подняла она указательный палец.

— И за свадьбу, — с улыбкой согласился я.

Зазвенели бокалы, и мы сделали по глотку вина.

— Я подарю тебе кольцо, обещаю, — улыбнулась Соня, заметив, что я смотрю на указательный палец её правой руки.

Ещё когда мы лежали на кровати, она, думая, что я сплю, достала из тумбочки коробку и надела подаренное мной кольцо.

— Подаришь, я не сомневаюсь. Как тебе этот тыквенный суп, дорогая?

— Выше всяких похвал, дорогой, — поддержала она мою игру.

Мы весело рассмеялись.

А затем три минуты ели молча. Обстановка стала немного давящей.

— Знаешь, такие ночные походы за едой мои братья-Сидоровы называют «ночной дожор», — проговорил я, вновь разливая вино по бокалам.

— Очень меткое описание, — улыбнулась Соня, взяв бокал. На четыре секунды она задумалась, а затем тихо произнесла: — М-м-м… Давай за то, чтобы у нас и у наших близких всё было хорошо? За светлое… будущее.

— Прекрасный тост, — отозвался я.

Мы снова выпили. Соня посмотрела на постель и смущённо улыбнулась. Но когда вновь повернулась ко мне, взгляд её стал… грустным? Печальным?

Я потянулся к своей жене и накрыл её ручку, лежащую на столе, своей ладонью.

— Что-то не так? — участливо спросил я.

— Всё так, Аскольд… — тепло ответила она. — Просто… С тех пор как ты стал Оболенским, я не знала, что делать. Я была в смятении… Выбрать долг перед родом? Или забыть о роде? Но смогу ли я забыть? А что, если я подумаю, что отказалась от мысли противостоять Годуновым, выбрала тебя, но… Но моя злость и ненависть к ним не отпустила бы меня. Тогда бы я втянула тебя в свои проблемы. Могла бы подвести тебя. Так я не знала, что делать. И всё же… Жизнь вдали от тебя становилась для меня всё тяжелее и тяжелее. Я понимала, неважно что я выберу — идти против Годуновых или же вместе с тобой создать новый род, я должна быть сильной. Я стала Мастером и отправилась в Африку. После Африки я хотела встретиться с тобой… Но боги устроили нам встречу раньше. И… Как бы странно это ни звучало, я благодарна им за то. Я понимала, что я умру там, Аскольд! Я… знала, что если кто и сможет спасти меня, то только ты! Я хотела, чтобы ты оказался рядом. Не только чтобы выжить, но чтобы и жить дальше. И жить вместе с тобой. Понимаешь, Аскольд?