Но роду Оболенских отчасти плевать на мнение общественности. А с тех пор как я стал Оболенским — и подавно. Для нас сейчас важнее движение вперёд, наращивание силы, расширение территорий и производств.
Правда, многим не по нраву то, что мы отходим от традиций.
Ну вот… опять о надвигающемся приёме в Твери вспомнил.
— Мой род уже укрепился в Африке, — ровным тоном начал я. — Но боевые действия там продолжатся. Профессиональные воины нам нужны. Мы готовы принять их с почестями. Более того, я прошу вас передать отцам, что и в их нынешних коллегах мы заинтересованы. Как минимум хороший контракт на отправку в Африку можем предложить. Тех же, кто проявит себя и пожелает оставить профессию наёмников, с радостью примем в Служение. Это официальная позиция главы моего рода, которую я полностью разделяю.
Все трое парней заулыбались. Всё-таки для простолюдинов есть разница — быть семьёй наёмника (пусть и обеспеченной семьёй) или же семьёй ратника. Уверенность в завтрашнем дне иногда манит сильнее, нежели свобода вольного стрелка.
— Благодарю за ответ, Аскольд Андреевич, — Щукин поклонился из положения сидя. Братья Бульские последовали его примеру.
Я кивнул, принимая их благодарность, и чуть повернул голову, чтобы посмотреть на Ирину Мамину. Последние несколько секунд она внимательно слушала мою речь.
Заметив мой взгляд, девушка встрепенулась и отвела глаза. Я не торопил её, и вот спустя семь секунд молчания Мамина набралась храбрости и заговорила:
— Я тоже польщена вашим предложением, Аскольд Андреевич. Но… я не настолько хороша в учёбе как Дэн или Илья, я не гениальный программист, как Макс. Я просто… просто девушка, а мои родители даже не осветлённые. Я… хотела стать Слугой великокняжеского рода Оболенских! — выпалила она. — Честное слово! Но сейчас я… я думаю, что недостойна этой чести… простите, — она повесила голову.
— Знаешь, — задумчиво протянул я, забарабанив пальцами по столу, — хорошо, когда человек знает себе цену. Когда уверен в себе и ему плевать на то, что о нём говорят другие. Плохо, когда человек недооценивает себя и незаслуженно считает себя хуже других. Я не стал бы оскорблять тебя предложением Служения просто за компанию. Не думай, что это лишь потому, что предложил твоим друзьям. Так не делается. Я читал твои статьи в школьной газете, Ира. Они шикарны. Больше всех мне, например, понравилась статья о новичках-лицеистах. Я знаю, как вы за меня болели на турнире, как восхищались моими победами. Слышал, как желали поражения моим соперникам, — я усмехнулся, а затем посерьёзнел. — И всё же при этом о княжиче Новочеркасском ты написала максимально непредвзято. И при этом очень интересно. На мой скромный взгляд, твой текущий уровень мастерства выше, чем у многих профессиональных журналистов. Я не могу не попытаться забрать такой самородок в свой род, — я тепло улыбнулся.
— Правда? — оживилась девушка и хлопнула ресничками.
— Эй, не сомневайся в словах аристократа! — выпалил Максим. — По крайней мере, публично.
Повернувшись к нему, я хохотнул, а остальные поддержали меня.
После чего я вновь посмотрел на девушку и молча кивнул.
Эх… нравится мне этот квартет. И отнюдь не потому, что они фанаты чемпиона империи и великокняжеского рода Оболенских. Хотелось бы мне позже перетянуть их в свой собственный род…
Вернувшись домой после учёбы, Алиса Оболенская увидела в коридоре спины трёх удаляющихся мужчин.
— Кто это? — спросила она у дворецкого.
— Ратники, которые были в путешествии с Аскольдом Андреевичем, — степенно ответил пожилой мужчина.
— И много их?
— Двадцать гостей.
«Двадцать…» — про себя удивилась девушка и посмотрела ещё раз в том направлении, куда шли мужчины. Прикинула, что они идут в банкетный зал и припомнила, что её новоявленный братец любит ходить через гостиную.
С этой мыслью наследница Оболенских и опустилась в одно из кресел гостиной, предавшись размышлениям.
Девушку раздирали тревога и некоторые другие противоречивые чувства.
Тревожилась она за жизни близких — в памяти были ещё свежи воспоминания о недавних нападениях на неё, мать и сестёр. А на прошлой неделе ещё и Аскольд застрял в этой далёкой Сибири…
Аскольд… Брат…
С одной стороны, Алиса радовалась, что кроме отца, в семье появился мужчина. Она никогда не хотела быть главой рода и понимала, что, если бы Аскольд был бы её полнородным братом — жизнь стала бы легче.
С другой же, Алиса чувствовала ответственность. Она — наследница, она должна быть самой первой опорой отцу. Однако в тайные дела отец её не посвящает, сколько бы она ни спрашивала. В глубине души Алиса была этому только рада… И от этого осознания девушка чувствовала себя отвратительно.
Она не должна радоваться такому.
Не должна радоваться и тому, что по сути часть обязанностей наследника сейчас выполняет за неё Аскольд. А ведь… по традиции до полного совершеннолетия, наследника вообще не обязательно посвящать в секреты рода. Часто бывает, что и взрослые наследники лет сорока, многого не знают о делах главы…
И всё же Аскольд теперь чуть ли не правая рука её отца. На Аскольда можно положиться, он облегчил жизнь главе рода и не щадя жизни ему помогает.
