Аномальная зона - [31]

Он вернулся в магазин и купил у толстощекой накрашенной продавщицы, совершенно игнорировавшей его состояние — и не таких видала! — пачку «Бонда». Выйдя на воздух, распечатал, но закуривать не спешил. Теперь от одного вида сигарет стало подташнивать, а спазмы в желудке в свою очередь напомнили — надо что-то съесть. Причем неважно что. Главное сейчас — не оставлять многострадальный желудок пустым.

Он вернулся еще раз, заплатил за страшноватую с виду пиццу, попросил разогреть в микроволновке, а потом на улице, давясь, запихнул ее в себя, не почувствовав вкуса. Едва не вывернуло, но все-таки обошлось. Главная цель достигнута: время до следующего глотка алкоголя увеличилось. В желудке ощущалась каменная тяжесть, но тем не менее он хоть чем-то был наполнен.

Пересчитав остатки скомканных купюр, Виктор снова направился в магазин и купил несколько пирожных с масляным кремом. Есть больше не хотелось, но почему-то тянуло на сладкое. Не спеша вернувшись домой с пакетом пирожных, початой бутылкой и пачкой сигарет в кармане сырых и вонючих штанов, Шамрай впервые за эти дни тщательно запер дверь, сбросил куртку, швырнув ее прямо на пол, разделся догола и заставил себя встать под душ. Простояв под колючими струями минут десять, он, не вытираясь, выбрался из ванной, закутался в махровый халат, а грязные вещи собрал и запихнул в пластмассовую корзину для белья.

Затолкав в себя пару пирожных, Шамрай сделал еще один небольшой глоток водки и чуть ли не силой заставил себя лечь на диван. Через полчаса он уснул, но не провалился в плотный мрак, как накануне, а плавно погрузился в неглубокий и тревожный сон. Телевизор он по-прежнему не выключил, только убавил звук.

Так, с перерывами, он продремал до вечера.

К тому моменту когда за окном стемнело, в голове, пусть и не вполне, но все же немного больше, чем с утра, прояснилось.

Зато ночь прошла без сна. Виктор вертелся, не находя себе места, исходил холодным вонючим потом, однако все-таки удержался от продолжения «банкета». К утру, измученный и обессилевший, но тем не менее уже практически трезвый, он знал, что надо делать.

Правда, будь он в другом душевном и физическом состоянии, он бы ни за что на такое не отважился.

24

— Плохо выглядишь, старик.

— Спасибо, брат. Умеешь подбодрить.

Шамрай и без Гриши, редакционного водителя, знал, что видок у него сейчас далеко не представительский. Сбривая утром трехдневную щетину, оставшуюся нетронутой с пятницы, с момента достопамятного похищения, он порезался: руки дрожали. Порез оказался неожиданно глубоким. Виктор даже перепугался — хорошенькое дело, чуть не отхватил лезвием кусок подбородка! Кровь долго не удавалось остановить, и даже теперь, когда она вроде бы уже свернулась, свежая ранка бросалась в глаза издалека. Покрасневшие глаза, дрожь в руках, непрерывный шум в голове — все напоминало о возвращении к алкоголическим будням, но… только ему самому.

Главное — от него не пахло. Почти сутки воздержания, тщательно вычищенные зубы, две чашки кофе, причем одна выпита только что, в здешнем буфете, за четверть часа до разговора с Гришей, плюс пара жвачек с ментолом. Все это было сделано ради того, чтобы осуществить первую и, как в тот момент казалось Виктору, самую сложную часть его плана.

Он очень быстро вспомнил, что на самом деле требуется, чтобы перестали трястись руки и на некоторое время прояснилось в голове. Жвачки, кофе — все это чепуха. И если так уж трудно справляться с этой дрожью, то, по крайней мере, нужно потерпеть, пока не удастся раздобыть «колеса».

— Не спал всю ночь. Видишь, погода какая. Давление, блин. — Шамрай демонстративно потер виски кончиками пальцев.

— Да, погода в самом деле дурная, — согласился Гриша, хотя, судя по его лицу, ему было совершенно наплевать, что там на дворе: дождь, снег или колючий северный ветер.

— Какие у тебя планы на сегодня?

— Спроси лучше у шефа. Понедельник. Вот привез, сидит. До обеда вроде никуда не собирается, ничего не говорил. Ты ж знаешь, как у него: молчит-молчит, а потом как вожжа под хвост!.. Тебе съездить куда-то?

— Да надо бы, — кивнул Виктор. — Только ты же сам говоришь, что шеф пока не определился со своим расписанием. Значит, и с твоим тоже. А мне во как горит, — Шамрай чиркнул ребром ладони по горлу, — одну темку провентилировать!

— Ну и? — по-прежнему безразлично поинтересовался Гриша.

— Ну я же и говорю: мне бы руль с колесами часика на четыре. Максимум. А может, и быстрее справлюсь. За мной не заржавеет, ты ж меня знаешь.

Это правда. Гриша хорошо знал Шамрая, вернее — его умение отблагодарить. А дело заключалось в том, что у Гриши, помимо редакционного, был и собственный автомобиль — старенький, но еще вполне бодрый «Вольво». Перед тем как устроиться в «Необычные факты», он несколько лет таксовал в частной фирме. Зарабатывал прилично, но на работу в фирму брали только со своей машиной, многие это практикуют, и не только в Житомире. Однако из-за своего патологического пристрастия к чистоте Гриша в конце концов уволился. Потому что эксплуатировать, а значит, постоянно пачкать и драить свое авто ему в какой-то момент надоело. Да и сам противоестественно чистоплотный водитель поднадоел диспетчерам: Гриша запросто мог отказаться от вызова, потому что в данный конкретный момент как раз пылесосил салон или полировал крылья.