Аномалия - [4]

— Ну а песни ты любишь? — отсмеявшись, Саша продолжила расспрашивать.

— Люблю, — вдруг признался Егор, действительно пламенно любивший авторские песни. — Только нормальные. Знаешь, «мы пойдем с конем по полю вдвоем»…

— «Ай, брусничный цвет, алый-да рассвет — али есть то место, али его нет?» — тут же напела девушка, узнав его любимую песню.

— Ты просто нереально красиво поешь. Везет же. А я, вот, ни строчки спеть не могу. А слушать могу часами. Слушай, Саш, поехали со мной. Я тебя отвезу к нашим. Там многие поют у костра, но так как ты — никто. Познакомишься с хорошими людьми. Поехали, — он так увлекся, что чуть не схватил ее за руку, в последний момент удержался.

— Поехали. Главное, выехать отсюда, точно?

— Да какие проблемы, днем-то?

Но проблемы остались прежними. Внедорожник выехал с поляны по собственным следам, проехал несколько метров и снова оказался в глухом еловом лесу без всяких признаков дороги. Среди нагромождения стволов, через овраги ехать было невозможно.

— Русские не сдаются, — мрачно пробурчал парень, включая планшет. Связи, по-прежнему, не было, но в памяти устройства осталась карта леса, карта с дорогой, по которой Егор ехал накануне.

— Попробую пройти по компасу.

— Я с тобой. Мне одной неуютно как-то.

— Куда ты пойдешь, босая, замотанная в полотенце, по лесу. Сиди, Саша. Я буду отмечать деревья. Как выйду на дорогу, вернусь по собственным следам.

Она не стала спорить. Вышла из джипа, села на ярко-зеленую моховую кочку, прислонилась к дверце автомобиля и замерла в ожидании. Егор оглянулся, чтобы посмотреть на девушку, прежде чем скрылся в лесу.

Она сидела в той же позе, когда он вернулся спустя пару часов. Сидела и внимательно смотрела на него темными глазами, как будто знала уже, что парень не сознательно вернулся по собственным следам, а неосознанно сделал круг по лесу и пришел в то же место, откуда вышел. Егор не стал ничего говорить, устало опустился на моховую кочку рядом с Сашей.

— Компас неправильно сработал?

— Да.

Они помолчали.

— Егор, давай вернемся на поляну, я тебе покажу кое-что важное.

Оказавшись на поляне, Саша подошла к избушке.

— Обойди домик по кругу, — сказала она и еле сдержала улыбку, глядя на возмущенное лицо своего спутника. — Пожалуйста. Разве тебе трудно?

Егор почему-то ее послушался, несмотря на откровенный идиотизм просьбы. Вокруг избушки была густо осыпанная хвоей и прелыми опилками земля, такая же, как и по всей этой, изуродованной неграмотной добычей леса, поляне.

— А теперь зайдем в избушку, ладно, Егор?

Егор, не говоря ни слова, зашел за Сашей в неказистый деревянный дом. Девушка подошла к единственному, не до конца открытому, окну избенки и резко распахнула деревянные створки оконца.

А там, за окном, было клюквенное болото, по которому неторопливо бродили сказочно красивые журавли. Время от времени птицы чуть взмахивали крыльями и, как бы танцуя, перелетали с места на место.

— Они нас не видят и не слышат, — тихо сказала Саша.

Потрясенный Егор не смог выдавить ни слова.

— Я читала как-то… есть такое мнение, в общем, что раньше Земля была защищена от влияния космоса озоновым слоем и сильным магнитным полем. А теперь, из-за деятельности человечества, в защитных оболочках планеты появились как бы дыры, и космос может непосредственно на нас влиять. Говорят даже, что он живой, космос, в смысле. Мало ли, как он влияет, мы ведь, ничего не знаем. Но справимся, правда? Русские же не сдаются, — и она засмеялась над собственными словами, льющимся как ливень, смехом. У Егора невольно дрогнули губы, складываясь в непривычную для него улыбку.

— Надо же, у тебя почти получилось улыбнуться, — весело сказала девушка. — А то я подумала, что у тебя, как это, порез улыбательных мышц.

— Не «порез», а «парэз», — назидательным тоном исправил ее врач, — и не «улыбательных», а мимических мышц лица.

Саша, видимо, не удовлетворившись достигнутым результатом, снова показала ему, как надо улыбаться.

— Я вообще-то, очень уважаю врачей скорой помощи, — она неожиданно стала серьезной. — Моего отца несколько лет назад один такой врач спас от смерти. У папы никак не останавливалась кровь, и тот врач прямо на нашей кухне из капельницы соорудил прибор для переливания крови. И перелил собственную кровь.

Егор отмер и отодвинулся от стены, к которой он из-за невольного потрясения после открывания ненормального окошка прислонился.

— А шрам у твоего отца отсюда и досюда? — прямо на себе показал врач, вызывая в памяти кровавую картину многолетней давности.

— Да, а откуда…

— Надо же, не думал, что он выжил.

— Так это был ты?! И ты даже не поинтересовался, что стало с человеком, в которого ты влил собственную кровь?!

«А девчонка — дочь двух алкоголиков, — Егор молча пожал плечами в ответ на ее вопрос. — Теперь понятно, откуда у нее странности. Наследственность…»

— Да, он выжил, — с обидой в голосе вновь заговорила девушка. — И после того случая ни он, ни мама не брали в рот ни капли спиртного. Папа работает слесарем-сантехником, его все уважают. У меня братик родился. Ему сейчас четыре годика. И, хотя тебе на нас наплевать, мы все равно тебе благодарны.