Аннабэль - [5]

Стало быть, её буду мыть я. Мне ведь платить не нужно.

Ну а заодно, я могу почистить и печь. Ну, чтобы далеко не ходить и не бить ноги. Вот такая забота о неблагодарной падчерице. Матильда так и сказала. И при этом даже не улыбнулась.

В конце коридора сидит мышь и деловито грызёт крохотный кусок сухого хлеба. Если бы Жанна или Анна увидели маленькое безобидное создание, то уже принялись бы визжать и бежать, куда глаза глядят. А после притащили бы Поля — ленивое лохматое чудище, которое привезла Матильда специально, чтобы ловить мышей. Но единственное, что у кота получается хорошо, так это воровство еды, оставленной без присмотра. Мачех, кстати, не верит, будто «её милая пуся» способна на подобное и всякий раз лупит меня за кражу. Поль, точно понимает, как его хозяйка относится ко мне и стоит пройти мимо, шипит и выпускает когти. Бывало, даже кусал за лодыжку.

— Кушай, маленький, — тихо говорю я.

Мышь торопливо догрызает сухарь и прячется в какой-то, едва заметной щели. Ну всё, я снова осталась одна. Правда, одиночество уже давно перестало меня тяготить. И в конце концов у меня всегда есть Бер…  Если бы ещё подруга не исчезала время от времени так надолго. Последний раз она пропала где-то в середине апреля и появилась лишь позавчера. Говорит, пыталась найти работу в Перпиньяне, но единственное, что предлагали молодой симпатичной девице — это кое-что, о чём мне ещё рано знать. Так папа говорил.

В конце концов, работа закончена, и некоторое время я стою, прислонившись спиной к стене. Рассматриваю паутину под потолком и думаю, какие красивые узоры плетёт крохотная ткачиха. Ещё думаю о том, как хочется спать. Но невзирая на это сегодня ночью я вновь выйду гулять в лес. И ещё думаю, как мне не хочется спускаться в подвал.

В детстве я жутко не любила тёмное холодное подземелье, в котором большие бочки напоминали мне каких-то огромных жутких чудищ. Да, вот так, какие-то монстры прятались в коридоре второго этажа, а какие-то облюбовали подвал. И все они хотели поймать маленькую Аннабель. Жаль, что у них тогда не получилось. А теперь Аннабель выросла и точно знает, что никаких чудовищ на самом деле не существует, поэтому никто не украдёт её и не унесёт от настоящих монстров, живущих в этом доме.

Беру тяжёлое деревянное ведро с грязной водой и волоку его вниз. Руки болят, так что приходится делать остановки на лестнице, чтобы немного отдохнуть. А в детстве я мечтала, что стану принцессой и буду лишь танцевать на балах, да кушать сладкие пирожные. Папа меня так и называл: «Моя маленькая принцесса, Ани». Теперь маленькая принцесса Ани моет полы, чистит печь, и спит на сундуке с золой. Едва ли там она дождётся своего принца.

Выливаю воду, вешаю тряпку и рассматриваю ладони. Кода на них съежилась, и руки напоминают лягушачьи лапки. Может и мне поискать своего принца на болоте, как в той старой сказке? Какие глупости лезут в голову.

Когда оказываюсь на кухне, Констанц, рослая толстая повариха угощает меня фугасе с травами — всегда обожала этот хлебушек, но последнее время так редко удаётся им полакомиться. Торопливо грызу угощение, сама себе напоминая мышку со второго этажа. Если Матильда увидит, как Констанц меня подкармливает, достанется и мне, и поварихе.

— Спасибо тебе большое, — я благодарно целую мягкие пальцы Констанц, пахнущие чем-то невыразимо вкусным.

— На здоровье, милая Анни, — она вытирает краем передника глаза. — Так больно видеть… Заходи ещё, дитя моё. Ты такая худая, как веточка, странно, что тебя ещё не сдувает ветром.

Беру корзину и спускаюсь в подвал. Вспоминается детство и тот страх, с которым я спускалась по скрипящим деревянным ступеням. Жюль, сын мельника, с которым мы тогда дружили, вечно подначивал дразнить подземных чудищ, и мы медленно спускались в подвал, освещая себе путь огрызком свечи. Пламя плясало, и чёрные тени прыгали впереди, напоминая тех самых чудовищ.

Масляная лампа даёт куда более ровный свет, так что тени ведут себя смирно и спокойно лежат на местах, точно уставшие после охоты псы. Приходится постараться, чтобы отрезать кусок сыра и уж совсем налечь на нож, когда дело доходит до мяса.

Фух, справилась. Теперь наберём того самого, «К мясу». Это самое находится в больших деревянных бочках и тихо булькая, льётся в подставленную бутылку. Тут куда больше пинты и всё это Матильда употребит за один-единственный вечер. А ведь когда был жив папа, она пила один маленький фужер и смеясь, говорила, что ей и этого — чересчур много.

Беру корзинку и начинаю подниматься по лестнице. Внезапно тихий звук, подобный вздоху ветра, привлекает моё внимание, и я останавливаюсь. Поднимаю лампу и всматриваюсь в темноту подвала. Там, возле дальней стенки что-то есть. Что-то или… кто-то? Светящийся силуэт вроде бы напоминает человека.

Делаю шаг вниз по лестнице, однако около стены уже нет никого и ничего. Должно быть мне почудилось. Да и то, откуда здесь мог кто-то появиться? Пожав плечами, возвращаюсь в дом.

3

Жак долго вертит книгу в руках, зачем-то нюхает кожаную обложку и вытирает рукавом большой горбатый нос. Лишь проделав все эти загадочные манипуляции, конюший открывает книгу и листает жёлтые хрупкие страницы. Некоторые ломаются в крючковатых пальцах и тогда Жак недовольно шипит.