Анна Леопольдовна - [17]
Несколько портретов кисти Иоганна Генриха Ведекинда и Луи Каравака демонстрируют уже более импозантную фигуру в придворном платье из блестящей плотной ткани с кружевной отделкой по вырезу и рукавам, лентой и звездой дамского ордена Святой Екатерины. Каравак (на портрете из музея В. А. Тропинина) изображает принцессу в парадном уборе — окутанной подбитой горностаем мантией, с высоким алмазным эгретом[8] и жемчужными нитями в волосах, с распластанным нагрудным украшением из алмазов и орденской лентой, скрепленной около плеча алмазным аграфом[9] и завязанной ниже пояса пышным бантом>50.
Точное время создания этих портретов также неизвестно. Ясно только, что они были написаны после 1733 года, когда Анна Леопольдовна получила орден. Художникам позировала уже не скромная барышня, а особа царской крови. То ли обстоятельства так ее изменили (при дворе взрослеют быстро), то ли полотна писались уже где-то между 1739 и 1741 годами в связи со свадьбой, рождением наследника и регентством Анны. Но на всех парадных портретах она как бы застыла в торжественной позе; бледное удлиненное лицо с большим ртом и плотно сомкнутыми губами невыразительно и кажется настороженным, будто высокородную принцессу тяготит это великолепие…
Выдерживать парадность и публичность императорского двора с его утомительными церемониями и завистливыми взглядами не всем под силу. Не отсюда ли несколько необычные для принцессы охота «до чтения книг» (в те времена барышни чтением — тем более серьезным — не увлекались) и вкус «к драматическому стихотворству»? «Она мне часто говаривала, — писал хорошо знавший Анну Миних-младший, — что нет для нее ничего приятнее, чем те места, где описывается несчастная и пленная принцесса, говорящая с благородной гордостию». Понятно, что речь идет о героинях романов. Ее интересы всё же не были столь глубоки, как у другой заброшенной в Россию немецкой девушки, читавшей серьезные труды по истории, юриспруденции и тому подобным предметам, а главное — внимательно изучавшей окружавший ее придворный мир с его персонажами и ставшей впоследствии императрицей Екатериной Великой.
Этому же учил и изданный в 1741 году в России «Грациан придворной человек» — учебник политической премудрости испанского писателя-иезуита Бальтазара Грациана. Автор настоятельно рекомендовал всякой высокопоставленной особе тщательно «розведывать дела», «не быть неприступным», «иметь искусство в обхождении», «у всех любовь получить», ибо «властвовать над людьми есть зело трудное дело». Екатерина следовала именно этим путем. Анна же как будто именно в книжных героинях искала для себя образец и готова была ему подражать, отстаивая свое право на свободу в придворном мире с его бесконечным притворством. Может быть, именно под влиянием романов у принцессы зародилась неприязнь к незнакомому человеку, которого навязчиво прочили ей в мужья.
Да и впрямь жених оказался не подарком. Восемнадцатилетний потомок древнего рода Вельфов, племянник супруги императора Священной Римской империи Карла VI, шурин будущего прусского короля Фридриха II и двоюродный брат наследницы австрийского престола Марии Терезии выглядел лет на 14–15: маленького роста, щуплый и застенчивый, он совсем не был похож на красавца-принца на белом коне, о котором мечтают романтические барышни во все времена. Саксонский посланник Лефорт уже в мае 1733 года доложил своему курфюрсту: «…уверяют, что принц Бевернский не нравится принцессе». Английский посол лорд Джордж Форбс в сентябре также сообщил, что жених не нравится принцессе Анне, более того, у него есть враги при дворе, и уже распространен слух, что он страдает «падучей» — эпилепсией, и высказался еще более определенно: «Брака не будет»>51. А тут еще отец невесты Карл Леопольд объявил протест против оскорбительного для его чести брака: вторгшиеся в мекленбургские владения брауншвейгские войска причинили герцогу огорчения и убытки, да и вообще он наметил выдать дочь за одного из французских принцев.
Беглого герцога всерьез никто не принимал. Едва ли кого из государственных людей беспокоили и чувства юной племянницы императрицы. Однако намеченная на лето помолвка так и не состоялась. Остерман был сторонником заключения брачного союза и не раз заявлял брауншвейгцам, что не видит для него препятствий: «Никто другой, кроме вашего принца Антона Ульриха, не получит и не должен получить принцессу Мекленбургскую». А Бирон открыто посмеивался над брауншвейгским посланником Кништедтом; как мы увидим, у него появились собственные виды на принцессу. Британский резидент Рондо получил от своего правительства инструкции препятствовать заключению брака, который мог усилить позиции России в Европе, а потому старался внушать придворным, что принц слаб здоровьем и не годится на роль отца будущего российского императора.
В итоге государственное дело о свадьбе Анны Леопольдовны повисло в воздухе. Впрочем, обошлось без скандала. Уже получивший от отца благословение на брак Антон Ульрих являлся почетным гостем российского двора. Поскольку он формально прибыл для поступления «в службу ее императорского величества», то и продолжал до лучших времен на ней состоять — шефом своего расположенного на далекой Украине полка, без урона чести, который был бы нанесен в случае получения официального отказа на предложение руки императорской племяннице.
Книга посвящена появлению и распространению спиртных напитков в России с древности и до наших дней. Рассматриваются формирование отечественных питейных традиций, потребление спиртного в различных слоях общества, попытки антиалкогольных кампаний XVII–XX вв.Книга носит научно-популярный характер и рассчитана не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
«Эпоха дворцовых переворотов» 1725–1762 гг. — период, когда реформы Петра I и созданные им имперские структуры проходили проверку временем. В книге исследуются причины наступившей в послепетровское время политической нестабильности и механизмы её преодоления, рассматриваются события дворцовых «революций» 1725, 1727, 1730, 1740–1741 и 1762 гг., выявляются их типичные черты и особенности, прослеживаются судьбы их участников и вызванные ими к жизни практики взаимодействия верховной власти и дворянства.
Автор на новом архивном материале освещает поход Петра 1722-1723 гг. на Западный Каспий и Кавказ (территория нынешних Дагестана и Азербайджана), приведший помимо прочего, к завоеванию Северного Ирана. Не только военные действия, но и последующая судьба экспедиционного корпуса, а также политика России в этом регионе до конца XVIII века стали предметом углубленного исследования.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.