Анна Леопольдовна - [116]
Елизавета — то ли из любопытства, то ли с тайным злорадством — потребовала от Салтыкова непременно сообщить ей о том, будут при отъезде Анна и ее муж «печальны ли или сердиты, или довольны». Главный тюремщик исправно доложил: когда принц и принцесса увидели, что их намерены рассадить по разным кибиткам, они «с четверть часа поплакали», так как подумали, что их хотят разлучить. «А потом, вышед, с учтивостью они ему сказали, что в воле вашего императорского величества состоит… больше ничего не говорили, и виду сердитого в них не признал». «Сердиться» пленники, видимо, уже не могли — теперь они боялись быть разлученными с близкими людьми и исчезнуть поодиночке.
Крепостца Ораниенбург (Раненбург, нынешний районный центр Чаплыгин Липецкой области), построенная в начале XVIII века для обороны от турок района воронежских верфей, уже служила тюрьмой ее бывшему владельцу — светлейшему князю А. Д. Меншикову. Здесь он с семьей после свержения в 1727 году пробыл недолгое время, пока не был отправлен в сибирский Березов.
Указы из Петербурга требовали строгой изоляции узников: «И понеже палаты все сделаны задними стенами к валу, того для надобно иметь и на валу, позади палат, караул; тако ж по болваркам и у подъемных мостов иметь караулы, и дабы служители принцессы никто из города не ходил никогда, да и вашей команде без ведома вашего ни в город, ни из города никто не ходил». Мосты на ночь поднимались, ворота и калитки запирались, а ключи от них находились у начальника команды. Пленников охраняли почти три сотни солдат, выбранных из всех четырех гвардейских полков. Солдаты дежурили как внутри зданий, так и снаружи. Царский указ Сенату повелел даже перевести ярмарку из Ораниенбурга в соседнюю Лебедянь. Правда, как это часто бывает в России, о месте тайного содержания арестантов вскоре уже знали иностранные дипломаты…
Лишних, по его мнению, слуг Салтыков отослал, «…лакей Вульф с женой и с матерью его, лакей Стампель с женою и с дочерью и тещею и все, кто при них обретались, посланы от меня в Митаву к полковнику Воейкову для отправления их за границу, понеже они уроженцы разных земель. А которые где в России родились, оные отправлены в те места: лакей Шумахер с женою и с детьми в Дерпт, кухер-шрейбер Вундерлих и лакей Ломан в Ревель, лакей Талианде дистрикту вильман-страндского в деревню Токсмоер, которым за моею рукою даны пашпорты, чтобы им в тех местах безвыходно жить; да две девки, Софья и камор-юнферская Маргарита, отпущены с таким же подтверждением жить в село Рождественское, которое от С[анкт]-Питербурха расстоянием в 90 верстах, ибо оне сестры родныя и родились во оном селе, и обо всех оных писано от меня к вице-губернатору князю Долгорукову, отправить их из Риги в показанные места, которые из Риги и отправлены. А девка Марья, калмыцкой природы, в законе нашем (то есть православной веры. — И. К.), отослана в Ригу ко оному вице-губернатору и велено ему держать и кормить ее до указу в Риге; Жулиина девка Софья отдана Жулииной матери для того, что оная девка лифляндской мызы уроженица, а принцесса оставила камор-юнферу Штурм», — доложил он императрице в январе 1744 года. Но и после этого «двор» принца и принцессы оставался немалым — 55 человек, включая адъютанта, тафельдекера, мундшенка, кофишенка, карлиц, камердинеров; духовно окормлял и утешал Анну Леопольдовну дворцовый протопоп Родион Никитин>491.
Потянулись скучные дни заточения в провинциальной глуши. Сохранившиеся бумаги дела о брауншвейгском семействе молчат о их повседневном житье-бытье в «красных» деревянных хоромах с изразцовыми печами и доставленными из Москвы креслами и столами. Режим заточения явно был более суровым, чем в Динамюнде; в марте 1744 года особым указом императрицы охране разрешалось «по требованию принцессы Анны окончины на двор открывать позволить». Впрочем, летом она могла гулять в саду и кататься на качелях — но непременно под надзором охраны из шести солдат во главе с офицером.
Длительная командировка подорвала здоровье Салтыкова. «Грудь ломит, мокрота в груди загустилась», — жаловался он государыне. Вскоре он выпросился в Москву, а его место занял майор Измайловского полка Иван Гурьев. Новый начальник охраны занялся ремонтом запущенных помещений. Из Петербурга не приходило никаких указаний об ужесточении режима поднадзорных — о них как будто забыли. Казалось, жизнь замкнутого мирка ссыльных налаживалась, насколько это было возможно в тюремной обстановке маленькой крепости. «Вашему императорскому величеству всемилостивейшей моей государыне всеподданнейше доношу, команда состоит благополучно», — рапортовал Гурьев. Но 10 августа 1744 года в Ораниенбург прискакал камергер двора Николай Андреевич Корф. Доверенное лицо государыни (Корф был женат на ее двоюродной сестре Екатерине Скавронской) должно было взять на себя руководство тюремной командой и доставить пленников, «куды по указу нашему повелено».
Указ Елизаветы от 27 июля 1744 года предписывал осуществить секретную операцию по перевозке брауншвейгского семейства в Соловецкий монастырь — одну из самых надежных тюрем империи. Опыт такого рода у камергера уже имелся: он привез в Россию из Голштинии племянника императрицы и наследника престола Карла Петера Ульриха, будущего императора Петра III, а потом доставил из Цербста его невесту, принцессу Софию Фредерику Августу, будущую Екатерину II. Корф был отличным придворным — сумел завоевать признание первого и не потерять доверие второй — и до конца жизни сохранил пост начальника полиции империи.
Книга посвящена появлению и распространению спиртных напитков в России с древности и до наших дней. Рассматриваются формирование отечественных питейных традиций, потребление спиртного в различных слоях общества, попытки антиалкогольных кампаний XVII–XX вв.Книга носит научно-популярный характер и рассчитана не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
«Эпоха дворцовых переворотов» 1725–1762 гг. — период, когда реформы Петра I и созданные им имперские структуры проходили проверку временем. В книге исследуются причины наступившей в послепетровское время политической нестабильности и механизмы её преодоления, рассматриваются события дворцовых «революций» 1725, 1727, 1730, 1740–1741 и 1762 гг., выявляются их типичные черты и особенности, прослеживаются судьбы их участников и вызванные ими к жизни практики взаимодействия верховной власти и дворянства.
Автор на новом архивном материале освещает поход Петра 1722-1723 гг. на Западный Каспий и Кавказ (территория нынешних Дагестана и Азербайджана), приведший помимо прочего, к завоеванию Северного Ирана. Не только военные действия, но и последующая судьба экспедиционного корпуса, а также политика России в этом регионе до конца XVIII века стали предметом углубленного исследования.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.