Анна Леопольдовна - [30]

* * *

Совсем забыла записать, что принцесса простилась со мною очень ласково. И покамест дворцовая карета везла меня в дом Сигезбеков, я предавалась неопределенным мечтам и чувствовала себя важной персоной. У господина доктора я застала значительных гостей, это молодая супружеская пара, весьма щегольски одетая. Иоганн Эрнст Миних, сын фельдмаршала, с юной супругой Доротеей, урожденной Менгден, лифляндкой по происхождению[37]. Доктор явно был в ударе и рассказывал о том, как побывал недавно на приеме во дворце. Я знала, что он уже об этом примечательном событии рассказывал, но я не была при этом рассказе и знаю о нем со слов госпожи докторши. Но сейчас я все опишу в подробностях, в том числе и собственное поведение. Итак, рассказ гос подина Сигезбека, привожу для верности от его лица:

– … Я пришел поздно и имел удовольствие видеть, что уже не было никакой разницы между cordons-bleux[38] и камер-юнкерами. Одни прыгали, другие распевали, третьи болтали вздор. Правда, сказано, что никто не должен пострадать за то, что говорит вино, но хитрые шпионы помнят произнесенные слова и имеют возможность выведать кое-какие другие дела. Некий господин объявил во всеуслышание, что война с Польшей не является необходимой. Рядом обсуждали указы императрицы; в частности, – известный – об уравнении поместья с вотчиной и об уравнении прав балтийского дворянства с русским. Сам я выпил большой стакан бургундского, но мне казалось, что многие здесь хотели бы сойти за более умных, чем были на самом деле, в противоположность некоему кабинет-министру, который не был ни так пьян, ни так рассеян, как притворялся. Ко мне привязался какой-то верзила с разговором о том, как здорово он напился. С трудом удалось мне отделаться от этого досадника. Как мне после рассказали, это некий мастер живописного дела по имени Андрей Меркурьев, посланный еще Великим Петром в Голландию – учиться живописи. Стало быть, возможно сказать, что мне оказал честь, обратившись ко мне с разговором, первый природный русский живописец. При этом он употреблял неприличные слова, но я понял, что тем самым он просто-напросто выражал мне свое дружеское отношение, хотя, вероятнее всего, видел меня впервые. Поэтому я сделал bonne mine a mauvais jeu…[39]

Я слушала замерев. Более всего я боялась сделать неосмотрительный жест изумления или покраснеть… Если это влюбленность, отчего же она сопровождается таким раздражением, такой досадой? И возможна ли такая влюбленность – в человека, совершенно чуждого, не имеющего со мною ничего общего ни в происхождении, ни в образовании?.. Может ли возникнуть влюбленность в человека, о котором мне, в сущности, известно одно лишь грубое и комическое?..

– …Ты, Магда, знаешь этого человека, – обратился док тор к жене. – Он доводится зятем твоей любезной приятельнице, госпоже Воронихиной, знаменитой чесальщице августейших пяток…

Господин Сигезбек иронизировал и пребывал в добром расположении духа. Я поняла, что значит это определение: «окаменеть». Это я окаменела. Очень странно, но все вокруг словно бы, оставаясь по внешнему облику много– и разно цветным, окрасилось в черный глубокий колер. Душу мою охватило, будто когтями, беспогрешное ощущение гибели. Вы скажете, это нелепо: полагать свою жизнь безвозвратно погибшей в годы столь юные. Но я не полагала, не думала; я беспогрешно чувствовала! Я знала, и теперь знаю: моя жизнь погибла, погибла, что бы ни случилось в дальнейшем… Но почему? Потому что этот незнакомый мне человек женат? Женат на босой нарумяненной девке, которая наверняка во всем ему под стать… Да нет, разве в этом суть? Только не считайте меня более глупой, нежели я есть на самом деле. Поймите! Женат он или холост, пьян или трезв, хорош как живописец или дурен… Господи! Все это ровным счетом ничего не значит. Важно лишь то, что моя жизнь погибла и я знаю, знаю, что моя жизнь погибла… Поэтому я сижу рядом с гостями, такая спокойная, будто камень, отпавший от горящего дома. О чем тревожиться мне? Я мертва. Моя жизнь кончена.

* * *

Вы думаете, я в печали, в отчаянии, рыдаю, не нахожу себе места от тоски? Ничего подобного нет. Повторяю: если кончена жизнь, стоит ли метаться? Занятия принцессы продолжаются. Молодая Доротея Миних пересказала госпоже Сигезбек слова леди Рондо о тетушке. Леди Рондо говорила, что госпожа Адеркас во всех отношениях такая замечательная женщина, какую только можно сыскать. Вместе с принцессой я посещаю уроки господина Генингера, он преподает нам геометрию, право и английский язык. Принцесса свобод но читает на трех языках; ее личная библиотека насчитывает несколько сотен книг, в числе которых французские и немецкие описания путешествий, новейшие мемуары и исторические сочинения. Впрочем, она предпочитает занимательные романы. Недавно она горячо рекомендовала мне прочесть огромный том, содержащий увлекательное, хотя и несколько путаное повествование. Автором этого романа приключений и исключительных положений является покойный герцог Антон Ульрих Брауншвейг-Люнебург-Вольфенбюттельский, личность во многом замечательная