Анна, королева. Книга 1: Дочь князя - [17]

— Значит, — прервала Прудис Аник, — он не унес, не похитил Тамил? Тамил ушла с ним по своей воле?

Прудис, покраснев лицом и полной шеей, почесала в затылке:

— Выходит, что так. Ну, может, Тамил пожалела его. Или она полюбила его с первого взгляда — он ведь очень красивый! Или он поднес ей драгоценности, по сравнению с которыми сокровища князя Горгия — что песок перед золотом. Откуда мне знать! Но уже за полночь, давай-ка спи, Аник, и не переживай за сестру — она будет счастлива с Горным Королем. Я так точно была бы счастлива, — сонно зевнув, добавила Прудис, — да почему-то посватался он не ко мне…

Прудис далеко перевалило за двадцать, и ей давно уже было пора замуж, но в землях князя, как и во всей горской стране, не хватало женихов. Долгая война в Загорье была тому причиною. Трудно усидеть дома молодому полному сил воину, когда его король воюет с недругом. Добрых два десятка лет по зову короля молодые люди покидали родные земли и отправлялись в дальнюю страну, чтобы сложить там головы. Возвращались немногие, израненные и постаревшие. Горские девушки увядали, старели, и мало было в горах маленьких детей.

Часть вторая. Возвращение

1.

Княгиня болела тяжело и долго. Отец Константин дважды уже подносил ей святые дары, но время ее еще не пришло — в начале зимы, когда снег покрыл склоны гор, княгине стало немного лучше, она узнавала окружающих, говорила связно и разумно, только вот не хотела признавать, что старших детей ее нет уже в живых. Аник редко приходила к матери, пугаясь перемены, произошедшей с княгиней за время болезни — летом это была немолодая, но полная сил женщина, стройная, энергичная, и ни одного седого волоска не было в ее черных волосах. Теперь же на постели лежала седая старуха, изможденная, усохшая, страшная. Только огромные глаза ее, казалось, жили на сморщенном лице. Княгиня спрашивала Аник о ее детских делах, слушала ее невнимательно, прикрыв глаза, потом вдруг бросала взгляд на лицо девочки и говорила утомленно:

— Иди, иди, работай, дочери князя негоже проводить время в праздности. Пришли ко мне Тамил.

Аник пугалась и убегала. Старая Хильда строго-настрого запретила перечить княгине, и в такие минуты отвлекала больную каким-нибудь пустячным замечанием, на что княгиня сердилась и забывала, что звала старшую дочь.

Женщин в крепости было немного, и большинство их было занято работой в ковровой — Красная крепость на всю горскую страну славилась своими коврами. С исчезновением Тамил и болезнью княгини рук стало и вовсе не хватать, и работы у Аник прибавилось — девочка помогала Прудис на кухне, вместе со взрослыми девушками чесала шерсть, доила коз и сметала снег с каменных плит во дворе крепости.

К Рождеству княгиня поправилась. Ходить подолгу она не могла, и ее постоянно знобило, поэтому княгиня сидела с работой в кухне у очага. Теперь девочка много времени проводила с матерью, слушая ее наставления о том, что надлежит знать и уметь дочери князя, и старательно запоминала уроки.

2.

Однажды — наверное, дня за два до Рождества — снегу навалило столько, что Аник никак не могла управиться с метлой, и пожилые дружинники с лопатами вышли разгребать сугробы и расчищать дорожки между постройками. Несколько мужчин пошли проложить дорогу к источнику, чтобы девушки могли принести воды для стряпни и питья. Один из них скоро вернулся и попросил позволения поговорить с княгиней — князь был в отлучке. Княгиня велела ему прийти в кухню — она не очень хорошо себя чувствовала — и потому Аник присутствовала при этом разговоре.

Дружинник рассказал, что у источника видел след босой ноги, похожий на человеческий, но много больше.

— И это не след каптара, у каптаров пальцы короткие и плотно сжаты, а здесь были длинные, врастопырку, — добавил он.

— Это горный тролль, — вмешалась Хильда. Старуха будто весь запас своих сил растратила во время болезни княгини, окончательно ослепла, и дремала целыми днями у кухонного очага, ни для какой работы уже не пригодная. — Тролль, да. Холод и голод выгнал его из его пещеры. Нужно дать ему еды, чтобы он не трогал скот и людей.

— Йети, дикий человек, — возразила княгиня, — в последний раз он появлялся здесь давным-давно, моя свекровь мне рассказывала. Но еды ему надо дать, он страдает от голода, раз так близко подошел к людям. Обычно он живет высоко в горах, там, где никогда не тает снег. Отнесете ему хлеба и яблок.

— Мяса, мяса, — заворчала Хильда, — тролль не станет есть хлеб!

— А йети не ест мяса, — в голосе княгини Аник услышала прежнюю властность. — Но при виде крови может обезуметь и напасть на селение. Его нельзя убивать — он наш земляк, он пришел вместе с нами с нашей родины, и их мало осталось в горах. Положишь вечером у источника лепешку и несколько яблок, Джоджо, и будешь делать это ежевечерне, пока следы будут появляться, а еда — исчезать.

— Тролль, тролль! — ворчала Хильда, когда Джоджо ушел, — старый тролль вылез из своей пещеры! Ему дадут хлеб вместо мяса, и он придет сюда — за мясом, да, за свежатиной, хотя он предпочитает падаль…

— Хильда! — строго сказала княгиня, — мы с тобой были сестрами все эти годы, и я благодарна тебе за многое. Но мы — разной крови, и твои сказки хороши для твоих гор, а здесь — горы моего народа, и тайны их известны моему народу, не твоему. Ты много знаешь, не спорю, я знаю гораздо меньше, чем ты — не спорь же со мной в том, что знаю я.