Анна Болейн. Страсть короля - [189]

Норфолк сосредоточил на Анне неумолимо суровый взгляд:

– Так как вы оскорбили нашего суверена его милость короля, изменив ему, закон этого королевства гласит, что вы достойны смерти. И приговор вам такой: вы будете сожжены у столба здесь, на Тауэр-Грин, или же вам отрубят голову. Это зависит от желания короля.

С дальнего ряда трибун раздался крик, и Анна краем глаза увидела насмерть перепуганную миссис Орчард. Судьи возмущенно перешептывались, явно недовольные таким приговором.

– Должно быть либо то, либо другое, – услышала Анна чьи-то слова. – Это несправедливо по отношению к осужденной.

Норфолк гневно взглянул на говорившего, но в этот момент завалился набок в своем кресле Гарри Перси. Очевидно, упал в обморок. Сидевшие рядом лорды сделали движение, чтобы помочь, потом подбежали распорядители и вынесли страдальца из зала. Видно, слишком уж тяжким бременем оказалось для него осознание, что он обрек на смерть женщину, которую в юности очень любил.

Теперь все ждали ответного слова Анны. Она была спокойна. Сопоставить весь этот ужас со своей жизнью не получалось. Казалось, судебное разбирательство происходило во сне. Анна опустила взгляд на свои юбки и подумала: интересно, ей придется идти на костер в королевском наряде? Жаль будет понапрасну испортить хорошую одежду.

И вдруг до нее дошел весь ужас того, что ждало впереди.

– О Отец, о Создатель, Ты, который есть стезя, жизнь и истина, Тебе известно, заслужила ли я эту смерть! – воскликнула Анна, возводя глаза к небу. Она в отчаянии взирала на судей. – Милорды, я не стану называть ваше решение несправедливым, не буду настаивать, что сказанное мной в свою защиту могло поколебать вашу убежденность в моей виновности. Мне хочется верить, что у вас есть достаточные основания сотворить то, что вы сотворили, только они должны отличаться от обсуждавшихся в суде, потому как я не совершала поставленных мне в вину преступлений. Я всегда была верной супругой короля, хотя и не утверждаю, что неизменно демонстрировала покорность, которой заслуживала его доброта ко мне. Признаюсь, я ревновала и подозревала его, и у меня не хватало сдержанности и мудрости, чтобы неизменно скрывать это. – Анна сделала паузу, смиренно склонив голову, потом ее голос зазвучал вновь, громко и уверенно. – Но Господу известно, и в этом Он мне свидетель: ни в каких других грехах против короля я не повинна. Не думайте, будто я говорю это ради того, чтобы продлить себе жизнь, ведь Тот, кто спасает от смерти, научил меня умирать, и Он укрепит мою веру. Я знаю, эти мои последние слова не принесут пользы, но говорю их для подтверждения своей добродетельности и оправдания чести. – Она посмотрела в упор на отца, который отвел взгляд. – А что касается моего брата и других, неправедно осужденных, я бы охотно претерпела множество смертей, лишь бы избавить их от злой участи, но так как вижу, что это угодно королю, то с готовностью приму смерть вместе с ними, уверенная, что войду в жизнь вечную, и буду вести ее в мире и радости с молитвами Богу за короля и вас, милорды.

Слова Анны были встречены гробовым молчанием. Пэры снизошли до того, чтобы принять удрученный вид. Действительно ли они искренне считают ее виновной? Ясно, что Генрих был в этом убежден, а раз его воля явлена, никто не смел ей противиться. Анна снова взглянула на своих обвинителей, задержалась на Хейлзе и Кромвеле:

– Судья всего мира, средоточие правды и справедливости, ведает истину, – напомнила она, – и я молюсь, чтобы в своей безмерной любви Он проявил сострадание к тем, кто осудил меня на смерть. – Она помолчала и добавила: – Я прошу только дать мне немного времени, чтобы облегчить свою совесть.

До Анны донеслось несколько приглушенные всхлипов. Норфолк снова проливал слезы. Даже у Кромвеля в глазах промелькнула жалость.

Суд встал. Анна сделала реверанс перед пэрами, потом вперед вышел Кингстон, чтобы вывести ее из зала, за ними последовала леди Кингстон. Главный тюремщик вышагивал рядом, теперь его церемониальный топор был повернут к Анне, чтобы показать ожидавшей на улице толпе, что она осуждена на смерть.

Анне сказали, что теперь будут судить ее брата, и она молилась о возможности увидеть его хоть на миг и сказать несколько слов утешения, но Джорджа нигде не было видно. Когда она покинула зал, позади поднялся шум голосов.

Вернувшись в свои покои, Анна с облегчением узнала, что отныне прислуживать ей будут только леди Кингстон, тетя Болейн, миссис Орчард и четыре фрейлины. Леди Шелтон и миссис Коффин отстранены от своих обязанностей.

Анна упала на кровать, и только теперь ее охватил ужас. Внутренне она вся сжималась, представляя жар пламени, опаляющего плоть, и терзалась мучительным, неописуемым страхом быть сожженной заживо. Пришлось даже заткнуть рот углом одеяла, чтобы не закричать.

Джорджа тоже осудили и приговорили к смерти как изменника.

– Но так как он благородный человек, король почти наверняка заменит ему недостойную казнь на отсечение головы, – мягким тоном сказал Кингстон.

Он осторожно ходил вокруг Анны с того момента, как она, изможденная и слабая, появилась из своей спальни.