Ангола: неизвестная война - [79]

Толщина шкуры зверя составляла более двух пальцев. Африканцы используя привычную для них катану (длинный саблеобразный нож типа мачете, — авт.), прорезали в ней глубокие борозды, затем подрезали изнутри и снимали куски размерами где-то с квадратный метр. Под шкурой обнаружился слой желтого жира. Сало слона очень нежное, тает в руках. Бойцы сняли поддоны-ковшики с фляжек, вонзали их в эту мякоть, стараясь протянуть по ходу движения. Посудина моментально наполнялась жиром. Его пили, ели сырым. На солнце жир стал топиться. У нас было много соли и, посолив желтоватую массу, я хлебнул ее. Странно, никакой приторности, в отличие от жидкого медвежьего, свиного или барсучьего, я не почувствовал. Кстати, слоновий жир очень питательный. Даже немного съев его, чувствуешь прилив энергии, снимается усталость, повышается активность. А самое лакомое место у слона — хобот, состоящий целиком из одних мышц.

После того, как с верхней части туши слона срезали куски шкуры и сняли жир, солдаты начали вырезать брикеты слоновьего мяса. Его было невероятно много! Вырезанные куски — аккуратные брикеты весом 20–30 кг африканцы переносили на голове. Их складывали неподалеку, затем резали на дольки толщиной с ладонь и тут же развешивали на растянутые между деревьями импровизированные веревки, сделанные из содранного со стволов деревьев лыка. Чернокожие работники с энтузиазмом зубами (!) отдирали кору от деревьев. Затем руками отрывали полоску лыка, иногда длиной более двух метров, связывали между собой в длинную веревку.

В жарком и влажном климате мясо тут же облепили миллиарды мух. Мы выразили сожаление, что провизию не удастся сохранить, ведь насекомые отложат яйца. Но ангольцы знали, что делали. Через 15–20 минут мясо, развешенное на веревках, начали переворачивать на другую сторону. За это время под палящими лучами африканского солнца оно покрылось тончайшей пленкой, которая стала непреодолимым препятствием для насекомых. Таким образом, брикеты свежего, парного мяса оказались как бы законсервированными от проникновения опарыша.

Когда, наконец, мясо срезали с верхней части туши, показались ребра, чем-то похожие на дуги какого-то огромного фантастического каркаса. Африканцы начали потрошить тушу. Чтобы вытащить внутренности слона пришлось прибегнуть к помощи вездехода! Как только чрево огромного зверя освободилось, несколько бойцов залезли во внутрь и начали отрезать куски изнутри, а снаружи «рубщики» продолжали орудовать катанами, счищая мясо с огромных ребер. Однако, не смотря на все старания, полностью тушу так и не утилизировали. После наступления темноты началось всеобщее пиршество. Мясо жарили на кострах, варили, солили впрок. Мякоть слона по цвету буро-красная, значительно темнее говядины. Жареные куски были немного суховаты, чтобы мясо стало сочнее и слаще, его варили в слоновьем жиру, а потом с удовольствием ели с галетами. Беспокоило одно: надо было настоять, чтобы отстрелили небольшого зверя, а не такого гиганта, тогда бы все мясо удалось использовать. С этой мыслью я и уснул. А вокруг слоновьей туши продолжали гореть костры…

На рассвете, проснувшись, я не поверил своим глазам. Подошел к слону, вернее к его костям. все мясо было срезано начисто. Это поработали ночью жители из соседних деревень, оповещенные о добыче барабанным боем. Так что нашего слона хватило на всех».

Особым шиком у наших советников считалось увезти на родину бивень слона, шкуру зебры или великолепные рога черной гигантской антилопы «паланка прета жиганте», встречающейся только на территории Анголы. Нельзя сказать, что все охотничьи проделки оставались безнаказанными. На моей памяти в международном аэропорту Луанды однажды задержали группу кубинцев со шкурами редких животных и несколькими килограммами слоновой кости. Случай получил огласку, руководству кубинской миссии в Анголе пришлось приносить ангольцам извинения. А охотников-контрабандистов, продержав несколько дней в кутузке, потихоньку отправили на родину.

Хотя, если честно, ангольцы нередко сами поощряли подобные вещи. Полновластные хозяева на местах — представители гражданской и военной власти — провинциальные комиссары и командующие военными округами организовывали подобные «пикники» со стрельбой для себя и советских советников, не очень-то обращая внимание на границы заповедных зон. Многие главные военные советники и их окружение по приглашению министра обороны неоднократно охотились в той же «Киссаме». Как-то в приватной беседе провинциальный комиссар провинции Уамбу, оправдывая подобные действия, откровенно признался нам, что «лучше уж самим съесть, чем отдать унитовцам». Считал он так, надо отметить, не без основания. Подразделения Савимби контролировали как раз те районы, где размножались многие виды ангольской фауны, которую его солдаты и использовали по прямому назначению — в качестве шашлыка.

Как-то, попостившись несколько месяцев в ожидании очередного транспорта из Союза, мы отважились на рискованное предприятие, за которое элементарно можно было «загреметь» в 24 часа в Союз. Было решено использовать доблестную вертолетную авиацию. Дело в том, что советник командира вертолетной эскадрильи Ми-8 подполковник Евгений Николаевский раз в неделю забирал по очереди меня и Федора Жаворонкова на «бортперевод». Вообще-то в наши функциональные задачи это не входило, но было крайне интересно попробовать себя в этом качестве.