Английское право - [46]

Наконец, в связи с вопросом о взаимозависимости фактов, надо усвоить, что доказательствами могут быть только факты и притом относящиеся к тем фактам, которые подлежат установлению. Мнения не могут быть доказательствами. Можно, конечно, сказать, что какое бы то ни было мнение А представляет такой же факт, как и то, что рост этого А равен шести футам. Это, конечно, правильно; и тот факт, что человек придерживается известного мнения, может быть приведен при показаниях в делах о письменной и устной клевете, но от этого мнение не становится доказательством, изобличающим обвиняемого. Может быть фактом, что А считает Б вором. Но это не доказательство, что Б действительно вор; поэтому тот факт, что А придерживается подобного мнения, считается неотносящимся к вопросу, действительно ли является Б вором. Единственное существенное исключение из этого правила представляется исключением скорее мнимым.

Эксперту разрешается высказывать, например, свое мнение о причинах смерти данного лица или о причинах разрушения какого-нибудь дома; в таком случае говорят, что это мнение может служить доказательством. Но это означает лишь, что при необходимости разъяснить некоторые темные, весьма важные для дела, факты, показания эксперта естественно считаются в этом отношении очень ценными. Для установления этих фактов присяжным надлежит руководствоваться при вынесении ими решения теми фактами, которые установлены экспертом, но не его суждением о фактах, которые должны быть установлены судом.

Второй важный принцип английского права, относящийся к доказательствам, заключается в том, что факты, от которых зависит решение, должны быть установлены показаниями, данными устно в открытом судебном заседании, причем свидетелю должно быть известно, что если он сознательно дает ложные показания, то его лжесвидетельство подлежит каре; кроме того, он подвергается перекрестному допросу со стороны противника или его адвоката и его показания сопоставляются с подлинными документами, составленными в надлежащем порядке. О первой части этого правила мы упоминали уже раньше, но оно настолько существенно, что требует более подробного рассмотрения.

Надо заметить, что это правило содержит не менее трех мер предосторожности в отношении свидетельских показаний. Во-первых, они делаются публично. Хотя в современных условиях эта публичность менее эффективна, чем в старину в маленьких общинах, где слова, сказанные каким-либо ее членом, быстро становились известными всем остальным, но тем не менее, благодаря посредничеству печати, показания свидетеля могут быть разнесены по всем концам земли и вызвать опровержение. Правда, эта мера предосторожности применяется не в полном объеме. Так, например, предварительные или подготовительные меры в гражданском суде могут быть приняты на основании доказательств, даваемых так называемым affidavit, то-есть письменным показанием, подтвержденным клятвой или торжественным заявлением, но не читаемым свидетелем в публичном судебном заседании. Так же точно, если свидетели настолько больны или немощны, что не могут явиться в суд, то в уголовных делах их допрашивают, предварительно известив об этом другую сторону, на дому в присутствии магистрата. Показания, данные свидетелем представителям судебной власти на предварительном следствии, могут быть прочитаны на суде, если за время, истекшее с тех пор, свидетель умер. В гражданских делах свидетель, живущий вне пределов юрисдикции суда, может быть допрошен «по поручению», т. е. лицом или лицами, назначенными для этого судом.

Вторая мера предосторожности заключается в угрозе наказанием в случае ложных показаний. В прежнее время она еще подкреплялась тем, что свидетеля заставляли присягать или призвать на себя божескую кару, если он нарушит присягу; сейчас в большинстве случаев свидетели добровольно следуют этой старой практике. Для тех, кто отказывается дать какую бы то ни было присягу, допускается просто торжественное заявление. Но если свидетель сознательно дает ложные показания в вопросе, существенном для дела (или, что то же самое, дает показания, которые он сам считает ложными), то, независимо от того, присягал ли он или нет, он подлежит одинаковой каре, которая в некоторых случаях доходит до семи лет каторги. Но об этом мы будем говорить подробнее, когда обратимся к правонарушению, которое называется лжесвидетельством.

Третья мера предосторожности сводится к тому, что показания свидетеля при судебном разбирательстве подвергаются такому серьезному испытанию, как перекрестный допрос. Это значит, что когда закончен главный его допрос, который ведется его собственным адвокатом или адвокатом вызвавшей его стороны (и, естественно, в большинстве случаев ведется в благожелательном тоне), то адвокат противника может задавать ему любые, угодные ему вопросы, причем не только относящиеся к показаниям свидетеля, но к любому факту, относящемуся к вопросу, который суд должен разрешить, даже если связь о этим вопросом представляется отдаленной. Более того, адвокат противника может подвергнуть расследованию вопрос о доверии, которое заслуживает свидетель, с целью доказать, что он не является свидетелем, заслуживающим такого доверия. С этой целью адвокат может задавать ему любой вопрос, который клонится к тому, чтобы набросить тень на его репутацию или опорочить его образ жизни, причем на такие вопросы распространяются все те права и изъятия, о которых мы уже говорили (обвинение в уголовном преступлении, профессиональные привилегии, государственные интересы и, в особенности, принципы отправления правосудия). Свидетель обязан отвечать на эти вопросы под угрозой тюремного заключения за пренебрежение к суду в случае своего отказа. Ясно, что право адвоката противника задавать такие вопросы должно удерживать многих важных для дела свидетелей от добровольной явки в суд для показаний; однако, давно уже существует такой порядок, что каждый тяжущийся как по уголовному, так и по гражданскому делу, может потребовать вызова любого свидетеля, живущего в пределах юрисдикции суда, путем простого вручения ему копии sub poena или судебного вызова, в котором суд никогда не отказывает, причем свидетелю выдаются «прогонные деньги», т. е. сумма, покрывающая его расходы на проезд. С другой стороны, свидетель во всех отношениях (кроме, конечно, случаев лжесвидетельства) сохраняет право полной неприкосновенности в связи с теми его показаниями, которые относятся к основному вопросу, разрешаемому судом.