Английское право - [38]

8. Хотя все уголовные дела ведутся именем короны и, по крайней мере, номинально под руководством генералатторнея, который действует через посредство Директора уголовных преследований (Director of Public Prosecutions), но фактически уголовные обвинения делятся на две большие группы – государственные и частные. Первая группа, часто называемая группой «полицейски преследуемых преступлений», охватывает преступления различной важности, начиная от предумышленных убийств и даже так называемой тризн и кончая нарушением чисто административных правил или местных постановлений. Необходимость судебного преследования вытекает из соображений общественного порядка, в случае же серьезных преступлений, когда улики несомненны, необходимость преследования по суду сама собой понятна.

Но в очень многочисленных случаях преследование менее серьезных правонарушений фактически осуществляется частными лицами, заинтересованными в преследовании за предполагаемое правонарушение либо по личным причинам, либо по соображениям филантропическим и гражданским, причем преследование ведется в этом случае за их счет. Каковы бы ни были старые взгляды на вред, вытекающий из сутяжничества и из поощрения сборов, в Англии давно действует правило, по которому всякий человек может при известных условиях вести уголовные дела от имени короны. Подобная практика не создает большой опасности, когда дело идет о правонарушениях, рассматриваемых в упрощенном порядке, так как судьи могут вынести постановление о возмещении ущерба лицу, неосновательно привлеченному к суду. Кроме того, сам характер правонарушений, рассматриваемых в упрощенном порядке, обычно не таков, чтобы неосновательное обвинение в его совершении могло нанести серьезный вред обвиняемому.

Но в случае серьезных обвинений, которые требуют публичного суда с присяжными, право безответственного или недобросовестного обвинителя пользоваться именем короны несомненно может поставить невиновного человека в очень тяжелое положение и даже в случае его оправдания нанести ему непоправимый вред. В этих случаях, в дополнение к гражданскому удовлетворению по иску о злонамеренном судебном преследовании (malicious prosecution) имеются еще две предохранительные меры.

Обычно самой серьезной гарантией с давних времен служит отказ ведущих следствие судебных властей предать обвиняемого суду, если они считают обвинение необоснованным. Но даже в этом случае энергичный обвинитель прежде мог настаивать на передаче обвинения на рассмотрение большого жюри в ту сессию, на которой дело должно было бы слушаться. Однако, по закону 1859 г. судебные власти могли в довольно многочисленных случаях не разрешать такой передачи дела, если только обвинитель не давал обеспечения в том, что он добудет и представит надлежащие доказательства. После упомянутой выше фактической ликвидации большого жюри, это злоупотребление судебной процедурой стало невозможно, так что «Акт об обвинениях в целях притеснения» был отменен.

Вторая из упомянутых предохранительных мер была принята в 1867 г., когда Акт об усовершенствовании уголовного права предписал, чтобы при оправдании лица, обвиненного в правонарушении, которое требует обвинительного акта, на обвинителя судом могли быть возложены судебные издержки, если суд сочтет, что обвинение было необоснованным. Это благодетельное нарушение принципа, гласящего, что «корона не получает и не выплачивает издержек», было подтверждено и распространено на другие случаи Актом о судебных издержках в уголовных делах 1908 г.

Нам кажется целесообразным упомянуть здесь об одном специальном обстоятельстве, связанном с уголовным процессом. Кто бы ни вел эти процессы, они никогда не могут быть прекращены или окончены миром без согласия короны. Это правило логически вытекает из того, что все уголовные дела формально считаются «тяжбами короны»; хотя названное правило редко создает какие бы то ни было затруднения для примирения сторон (особенно в делах упрощенной процедуры, многие из которых фактически являются спорами между обвинителем и обвиняемым и не вызываются стремлением наказать правонарушителя, действующего в ущерб обществу), но для прекращения дела всегда требуется согласие магистрата. В более серьезных случаях всякая попытка к примирению вызывает подозрение суда; прекращение дела допускается только тогда, когда суд считает, что общество от этого не пострадает. С другой стороны, генерал-атторней всегда может выступить от имени короны с заявлением «nolle prosequi» (т. е. о нежелательности преследования), причем это право предоставляется ему даже в том случае, когда преследование фактически ведется частным лицом.

Наконец, надо отметить, что в случае фелонии соглашение, направленное на прекращение дела, или, как говорят на техническом языке, «сговор», даже если он имел место до начала судебного преследования, не только лишен принудительной силы, но составляет уголовное правонарушение. Даже объявление о вознаграждении в случае возврата украденных вещей с обещанием «не задавать вопросов» или подкуп, выражающийся, в том, что за помощь в обнаружении украденного дается обещание не искать вора, считаются по закону уголовным преступлением.