Из примерочной доносились слабые протесты Евы. Она даже немного запыхалась.
— Рафаэль, послушай. Я не могу позволить себе купить… — раздалось из-за ширмы.
— Я и не прошу тебя ничего покупать, — нетерпеливо оборвал он, — ведь это я притащил тебя сюда, так что меньшее, что я могу сделать, — это купить тебе что-нибудь.
Возникла недолгая пауза. Ева снова заговорила, ее голос звучал приглушенно, будто она снимала топ.
— А что, если я не позволю тебе этого сделать?
— Ты можешь отправиться на церемонию награждения в том костюме, в котором была сегодня утром, — улыбнулся Рафаэль.
Он услышал, как из ее груди вырвался вздох, и мысленно выругался за свою нетактичность.
— Прекрасно, синьорина, — различил он голос Клаудии. — Вам необыкновенно идет это платье. Оно говорит само за себя.
— Это-то меня и волнует, — раздался голос Евы. — Оно словно зовет: «возьми меня, я твоя».
— Звучит отлично, — вставил заинтригованный Рафаэль. — Можно взглянуть?
— Ой! Ни за что. Я уже снимаю.
Стиснув зубы, Рафаэль недовольно скрестил руки на груди и уставился в одну точку, прогоняя из воображения навязчивые картинки недвусмысленного содержания.
Однако невольно взгляд его упал на большое зеркало напротив примерочных. В отражении он заметил, как полоска красного упала на пол. Ева деликатно ступила из нее, и это было самое эротичное из всего, что Рафаэлю доводилось видеть раньше.
Он не мог отвести глаз от зеркала, в котором Ева теперь привстала на цыпочки. Раздался звук застегивающейся молнии, прозвучавший, как томительная ласка. Потом тишина. И голос Клаудии:
— Хорошо. Только снимите лифчик для лучшего эффекта.
Рафаэль простонал. Он слишком хорошо представлял себе ее спелую грудь. Ведь сегодня утром она стояла перед ним обнаженная и такая прекрасная, хотя и напоминала разозлившегося котенка. Даже когда Ева злилась, было в ней нечто притягательное, отчего ее хотелось целовать и целовать…
— Синьор? Готовы?
Кдаудия отдернула шторку и отступила.
Шелковое платье цвета мокрого асфальта сидело восхитительно, подчеркивая соблазнительные изгибы тела. У Рафаэля перехватило дыхание от восторга. Ева надела босоножки на высоких каблуках, отчего ее ноги стали казаться бесконечными. По округлым бедрам мягко струился шелк, словно маня прикоснуться к ним. Клаудия подобрала волосы Евы и добавила темно-красного блеска губам, придав им чувственности.
Ева выглядела прекрасно. Шикарно. Блестяще.
Рафаэль ненавидел это.
Ева чувствовала, как сильно колотится в груди сердце, когда она ступила в зал и предстала перед Рафаэлем. Возможно, сейчас он разглядит в ней прекрасную женщину?..
Он медленно встал и шагнул в ее сторону с каменным выражением на лице. Кажется, время остановилось. Его глаза скользили по ее телу. Ева ждала, что он скажет.
Но Рафаэль молчал. Его глаза все сказали громче любых слов.
— Вам нравится, синьор? — нервничая, поинтересовалась Клаудия.
— Хорошо, — безразлично произнес Рафаэль и, повернувшись на каблуках, прошел к кассе.
Бледная и дрожащая, Ева вернулась в примерочную.
Ева вышла из бутика, яростно сверкая глазами. Она со злостью протянула Рафаэлю большую коробку с платьем.
— Раз уж ты настоял купить это чертово платье, неси его сам! — бросила она холодно.
Не сказав ни слова, Рафаэль взял коробку и пошел вперед. У Евы не оставалось выбора, как поплестись следом за ним.
Красота окружающего ее города прибавила Еве отчаяния, когда она почти бежала за Рафаэлем. Кажется, они были единственными людьми, которые куда-то торопились. Остальные двигались медленной поступью отдыхающих. Злость, с какой Ева сбросила с себя платье в примерочной и стерла с губ блеск, поутихла, но девушка изо всех сил пыталась сохранить ее в себе, потому что иначе она задохнется от боли и унижения.
Они вышли на широкую площадь, окруженную зданиями с колоннами. Ева вдруг поняла, почему они кажутся знакомыми. Знакомыми и все же захватывающе неожиданными в своей красоте. Девушка остановилась.
— Площадь Святого Марка! — выдохнула она.
Рафаэль обернулся и увидел, что Ева неподвижно стоит посреди площади. Она снова стала собой: милой, свежей и ни капельки не светской. Сердце Рафаэля совершило неожиданный кульбит.
— Что-то не так?
— Все в порядке. Я просто не сразу поняла, где мы.
— Площадь Святого Марка. Здесь готовят самый вкусный каппучино в мире.
— Потрясающе!
— Это уж точно. Потрясающе, что туристы до сих пор покупаются на это.
Небо немного потемнело, придав странную желтизну дневному свету. Жара спала, а со стороны лагуны раздались первые раскаты грома. Люди собирались на площади в поисках укрытия. Только Ева и Рафаэль не двигались. Еве казалось, будто вся энергия надвигающейся грозы сосредоточилась между ними. Глаза ее блестели.
— Ты, конечно, не считаешь эту площадь впечатляющей и красивой, да, Рафаэль?
— Красивой? Нет. Когда дело касается красоты, я такой же дурак, как и все. — Он подступил ближе. — Чего я не могу вынести, так это когда красота дешевеет и становится доступной массам.
Ева вскрикнула, поняв смысл его слов.
— Ты мерзавец! Сначала ты расшвыриваешь деньги Лазаро, как какая-то фея-крестная, пытаясь превратить меня в Золушку, чтобы я сопровождала тебя на эту чертову церемонию, а теперь жалуешься, что тебе не понравился результат! Тогда, боюсь, ты сделал плохое вложение. Я тебе не блестящая гламурная моделька и никогда ею не стану!
