Английские бунтари - [41]
Сразу же по прибытии к Нориджу в субботу 25 августа Уорвик снова предложил повстанцам сложить оружие и заслужить этим полное прощение короля. В противном случае, говорилось в его ультиматуме, их всех ждет огонь, меч и смерть. Оскорбительный тон обращения, а также тот факт, что амнистия никоим образом не распространялась на Кета, вызвали единодушное возмущение повстанцев: ультиматум был отвергнут, и Уорвик повел свое войско на штурм. Через два дня кровавых сражений, в которых обе стороны понесли тяжелые потери, Уорвику удалось пушками разбить ворота, ландскнехты ворвались в город и вынудили основные силы повстанцев отступить в лагерь на Маусхолд-Хит. В ходе затянувшихся уличных боев всех плененных сторонников Кета вешали на месте без суда.
Весь последующий день повстанцы держали под дубом совет. Положение их казалось поистине безысходным: об очередной попытке взять Норидж приступом не могло быть и речи, неоткуда было ждать и пополнения припасов продовольствия или притока добровольцев, в то время как Уорвик не испытывал недостатка ни в том, ни в другом. Более того, при желании он мог бы оцепить повстанцев блокадным кольцом и, даже не вступая в бой, принудить к сдаче под угрозой голодной смерти. До нас, к сожалению, не дошли конкретные предложения, планы и аргументы, обсуждавшиеся на этом совете, известно только то, что в итоге на нем было принято достаточно странное, если не сказать — безрассудное решение: оставить укрепленный лагерь и дать Уорвику бой на открытом месте, где тот мог максимально использовать все преимущества своей многочисленной и маневренной кавалерии. Возможное объяснение такому решению кроется в том, что к этому времени большинство сподвижников Кета, уже не ожидая ничего иного, кроме гибели в бою или смерти на виселице, желали собственной кровью доказать свою решимость до конца бороться за право народа на землю и иные допускаемые существующими законами свободы.
Местом для решающего сражения была избрана долина Дассиндейл[61], и среди повстанцев, несмотря на всеобщее возбуждение, вызванное предстоящим боем, тут же разнеслась неизвестно кем принесенная старинная притча о том, как:
Лагерь был разорен и подожжен. Густой столб черного дыма повис над местом, где в течение почти шести недель существовало нечто вроде крошечного коммунистического сообщества[62], где не было классовых различий, где любой мог, не таясь и не страшась, высказывать самые сокровенные мысли, где каждый являлся совладельцем общей собственности и где царил дух истинного братства. В последний раз непокоренные повстанцы собрались под своим дубом на короткую молитву, затем они построились в походные колонны и отправились к месту последней битвы.
Зловещее пророчество насчет исхода битвы в долине Дассиндейл сбылось. Пушки Уорвика сразу же пробили огромные бреши в плотных рядах повстанцев, и сквозь них, безжалостно круша все вокруг, прорвалась его закованная в латы кавалерия. Пленных в этом бою не брали. Немногие уцелевшие после мощного натиска ландскнехтов, окружив себя баррикадами из связанных вместе повозок, продолжали держать оборону даже после того, как сражение закончилось. Они открыли случайно обнаруженную в одной из повозок бочку крепкого эля, выпили за верность друг другу и общему делу, произнесли короткую молитву и приготовились погибнуть в неравном бою. Однако Уорвик, видя, что битва уже выиграна, и не желая напрасно терять своих воинов, направил к осажденным парламентера с предложением сдаться, обещав сохранить им жизнь. В ответ повстанцы заявили, что не верят подобным обещаниям. Тогда Уорвик сам явился к ним на переговоры и клятвенно подтвердил, что сдержит данное слово. Только после этого храбрецы сложили оружие и… на самом деле целыми и невредимыми отправились по домам.
К четырем часам дня восстание Кета было окончательно подавлено. В долине Дассиндейл вечным сном уснули 5390 крестьян, еще больше получили ранения и увечья. Всех пленных убивали на месте или вешали на ближайших деревьях. Самому Кету удалось ускакать в конце сражения, когда стало ясно, что оно проиграно. Истощенного и ослабевшего от голода его выследили и схватили спустя некоторое время.
Девять из оставшихся в живых руководителей восстания были преданы обычной казни за измену — повешению не до полного удушения, потрошению и четвертованию — прямо на «дубе реформации», еще 30 — в Норидже, 300 пленных были повешены на городских стенах, откуда их в назидание другим не снимали до тех пор, пока от разлагающихся тел не пошел тяжелый трупный смрад. Всех павших на поле брани захоронили в одной общей могиле. Уорвик, отслужив вместе со своими приближенными и городской знатью специальную мессу благодарения, повез в Лондон пленных Роберта Кета и его брата Уильяма. Там их заключили в Тауэр, затем судили, приговорили к смертной казни за измену и вернули в Норидж для исполнения приговора. 7 декабря Роберта Кета протащили по улицам Нориджа привязанным к повозке для приговоренных к смерти, а затем подвергли мучительной казни — медленному удушению — на стенах Нориджского замка; такая же участь была уготована и его брату Уильяму, повешенному на башне аббатства в Уаймондхэме.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
О существовании предхристианства – многовекового периода «оглашения» Руси – свидетельствуют яркие и самобытные черты русского православия: неведомая Византии огненная символика храмов и священных орнаментов, особенности иконографии и церковных обрядов, скрытые солнечные вехи народно-церковного календаря. В религиозных преданиях, народных поверьях, сказках, былинах запечатлелась удивительно поэтичная древнерусская картина мира. Это уникальное исследование охватывает области языкознания, филологии, археологии, этнографии, палеоастрономии, истории религии и художественной культуры; не являясь полемическим, оно противостоит современным «неоязыческим мифам» и застарелой недооценке древнерусской дохристианской культуры. Книга совмещает достоинства кропотливого научного труда и художественной эссеистики, хорошо иллюстрирована и предназначена для широких кругов читателей: филологов, историков, искусствоведов, священнослужителей, преподавателей, студентов – всех, кто стремится глубже узнать духовные истоки русской цивилизации.
На протяжении полутора столетий вандалы, имя которых стало, вследствие злонамеренной пропаганды, символом бессмысленного разрушения, играли решающую роль в мировой истории. Они пришли из Скандинавии, жили в Силезии, Южной Германии, Бургундии, Испании, Африке. Они потрясли античный мир, захватили Карфаген и поставили на грань уничтожения Римскую империю, но сами были ею уничтожены. Истории беспримерного взлета и падения оклеветанного народа посвящена новая книга Вольфганга Акунова.
Книга является переизданием двухтомной монографии (т. I вышел в 1947 г., т. II — в 1961 г.), которая до сих остается единственным исследованием, охватывающим всю сложность исторической проблематики эпохи Возрождения в целом. Монография — классическое произведение не только советской, но и мировой марксистской историографии. Книга рассчитана на историков, филологов, искусствоведов, широкий круг читателей, интересующихся проблемами всеобщей истории.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Тевтонский орден, один из трех крупных духовно-рыцарских орденов (наряду с орденами госпитальеров и тамплиеров, во многом послужившими для него образцами), возник в Святой Земле во время 3-го крестового похода (конец ХII века). С тех пор минуло более 800 лет, а орден существует и в наше время. Орден-долгожитель, он несет в себе дыхание далекого прошлого, заставляя наших современников взирать на него с любопытством и восхищением. История Тевтонского ордена представляет собой масштабное полотно, на котором запечатлены значимые события и личности; она естественно вписывается в историю стран Европы.