Английские бунтари - [11]

Однако закон не достиг своих главных целей. Да, в целом уровень заработной платы несколько понизился, но отнюдь не до тех размеров, которые существовали до эпидемии. К тому же, как отмечал Найтон, «начиная с этого времени они (вилланы и работники. — Прим. перев.) работали на хозяина еще хуже, чем до эпидемии». Все больше и больше вилланов ударялись в бега, все сильнее росло недовольство против института мировых судей и государственной власти, — недовольство, которому вскоре предстояло вылиться в вооруженный протест народных масс.

Не следует забывать, однако, что практически все находящиеся в нашем распоряжении письменные источники того периода вышли из-под пера естественных приверженцев короны, государственной власти и церкви, т. е. людей, считавших существовавший социальный порядок священным и вечным, а народ — «толпой», которую в интересах христианской цивилизации следует «держать в узде», оставляя ей лишь право трудиться, быть довольной тем, что ей дают заработать, безропотно соглашаться со всеми указаниями власть имущих и не соваться в вопросы государственного управления. Ведь о конкретных событиях тех времен мы узнаем в основном из хроник, принадлежащих перу «чиновников» или графоманов — но, как известно, и те и другие, как правило, представляли интересы правящих классов. Сами же вилланы и городские работники ввиду почти всеобщей неграмотности подобных записей не вели, да к тому же тогда это было бы для них далеко не безопасно.

Поскольку до наших дней дошло довольно незначительное количество судебных отчетов, касающихся нарушений «рабочего законодательства» и участия в восстании 1381 г., разногласия среди историков по поводу того, что же, собственно, произошло, весьма и весьма существенны. И хотя сам факт резкого народного протеста не вызывает сомнений, его формы и конкретные причины до сих пор окутаны туманом неясности. Спонтанный характер восстания, одновременность его проявления в отдаленных друг от друга областях, высокий уровень организации, наличие разработанных заранее политических целей, встретивших поддержку и одобрение как к северу, так и к югу от Темзы, а также ряд других характерных черт натолкнули некоторых исследователей на мысль о существовании серьезной подпольной организации, которая подготовила и претворила восстание в жизнь. Называлась она, очевидно, «Великое общество» или как-либо еще в этом духе, а ее решения и связь осуществлялись скорее всего через разносчиков, торговцев, бродячих музыкантов и актеров, странствующих монахов, каменщиков, строителей и ремесленников — словом, людей, имевших возможность беспрепятственно передвигаться с места на место.

И хотя из-за отсутствия достоверных данных многие историки считают эту мысль «романтическим домыслом более позднего периода», вероятность существования такой организации в значительной мере подтверждается всем ходом развития событий тех времен.

В 1377 г. скончался престарелый король Эдуард III. Моральную атмосферу, царившую при его дворе, прекрасно характеризует тот факт, что не успел он испустить последний вздох, как его любовница Алиса Перрерс, на которую он истратил целое состояние, поторопилась сорвать с его холодеющих пальцев все драгоценные перстни и кольца. Английская армия во Франции терпела поражение за поражением, и теперь уже французы все чаще и чаще совершали успешные набеги на английское побережье. Расходы на войну, впоследствии названную Столетней[12], продолжали расти, непомерным бременем ложась на плечи трудового народа. Враждующие группировки при дворе ожесточенно боролись за власть. В сельских районах нарастало народное возмущение, а в городах обострялся социальный конфликт. Казна катастрофически пустела, других же средств получения денег не предвиделось. Вот в такой обстановке на трон в 11-летнем возрасте взошел Ричард II, новый король Англии, находившийся под сильнейшим влиянием своего дяди герцога Ланкастерского Джона Гентского — человека, которого больше, чем кого-либо, ненавидела вся страна.

Вся практическая деятельность по управлению страной перешла в руки Королевского совета. Испытывая отчаянную нужду в деньгах — дело дошло даже до того, что пришлось заложить драгоценные камни из короны, — юный король (а фактически Джон Гентский) провел через свой новый парламент оригинальную для того времени идею введения подушного налога в один грот[13] на каждого жителя страны, достигшего 14-летнего возраста, вне зависимости от пола, сословия и материального статуса. Однако, поскольку поступления от этого нововведения моментально «съедались» постоянно растущими военными расходами или «оседали» в карманах коррумпированного чиновничьего аппарата, вскоре в 1380 г., по предложению архиепископа Кентерберийского Саймона Сэдбери был введен новый налог в три грота на каждого жителя в возрасте 15 лет и старше. Максимальным налогом в 20 шиллингов облагались семьи, насчитывавшие более 20 домочадцев, среди них, как правило, имелись старые и нетрудоспособные, за которых, однако, тоже приходилось платить. Таким образом, новый налог бил прежде всего по трудовым сословиям, и ответом на него стало растущее сопротивление низших слоев общества, объединявшее народные массы, несмотря на все разделявшие их противоречия.