Англия в раннее средневековье - [54]
Глава VI
Политика и власть.
Становление и развитие англосаксонской государственности
Становление и развитие государственности у англосаксов является одним из наиболее сложных и спорных вопросов истории раннесредневековой Англии. Проблемы времени формирования и характера ранних англосаксонских королевств, их германских или позднеримских истоков, роли королевской власти и знати в процессе оформления государственности и ее отдельных структурных элементов, а также влияния Церкви в этом процессе как в отечественной, так и в англо-американской историографии продолжают оживленно обсуждаться и нередко решаются с диаметрально противоположных позиций. Даже хронологические рамки возникновения государства у англосаксов остаются предметом дискуссий. Если А. Я. Гуревич и К. Ф. Савело относят их переход к государственности к рубежу VI–VII вв.[590], то А. Р. Корсунский — лишь к концу VII столетия[591]. В зарубежной историографии высказывались предположения как о том, что государство у англосаксов существовало уже в V–VI вв.[592], так и о том, что чуть ли не до X в. англосаксонские королевства представляли собой племенные политические объединения[593].
Среди выделенных тем центральное место занимают вопросы о возникновении и сущности королевской власти у англосаксов, о тех этапах, которые она прошла в ходе своей эволюции, о ее месте в складывании сначала раннеклассовой, а затем и раннефеодальной государственности[594].
Характер наиболее ранних форм королевской власти у англосаксов, по всей видимости, навсегда останется для нас загадкой в силу состояния источников. Первое упоминание о королях германцев содержится, как известно, у Тацита, который рассматривает существующую у них королевскую власть скорее как исключение, нежели правило. С другой стороны, его сообщения заставляют предположить, что уже в I в. н. э. у отдельных германских народов существовали некие протогосударственные образования во главе с королями[595]. Поэтому вряд ли есть основания сомневаться в том, что англосаксы были знакомы с институтом королевской власти еще в период их пребывания на исторической прародине. Даже много столетий спустя после завоевания Британии они продолжали сохранять память о королях, правивших ими на континенте, в частности о короле Оффе, жившем за двенадцать поколений до своего знаменитого мерсийского потомка и тезки[596]. Вообще же большинство королевских династий англосаксов возводили свое происхождение к языческим богам, чаще всего к Одину, и вполне возможно, что в самые архаические времена их короли выполняли жреческие функции[597].
Завоевательно-колонизационный характер появления англосаксонских племен на Британских островах неизбежно должен был привести к резкому усилению власти тех военных предводителей, которые возглавляли переселенцев, хотя они не обязательно были королями по титулу. В «Англосаксонской хронике», в частности, упоминается о том, что вождь (в источнике употреблен термин ealdorman) западных саксов Кердик, под руководством которого началось завоевание Уэссекса, принял его почти 25 лет спустя[598]. Еще на континенте королевская власть у англосаксов стала наследственной, но первоначально речь шла отнюдь не о прямом наследовании престола. Претендентом на него мог стать любой из сыновей предыдущего короля, а также его брат или племянник (даже при наличии сыновей)[599]. Очевидно, что в этот период королевская власть еще рассматривалась не как прерогатива одного лица, а рода в целом. При этом с разрастанием рода количество таких претендентов могло естественно увеличиваться. Судя по сохранившимся королевским генеалогиям, королем мог оказаться любой знатный англосакс, который был в состоянии подтвердить свое происхождение от царственных предков хотя бы в седьмом поколении, — таким королем, например, был правитель Мерсии Кенвульф (796–821 гг.)[600]. Кроме того, следует иметь в виду, что возможность назначения своего преемника, теоретически признававшаяся за правящим конунгом, во многом ограничивалась тем. пользовался ли этот преемник поддержкой родоплеменной знати.
Более того, в источниках изредка встречается фраза «был избран королем» (ceosan to cyninge)[601], заставляющая предположить, что одобрение существующего претендента на королевский титул нобилями не было простой фикцией. Таким образом, воцарение раннего англосаксонского короля может быть охарактеризовано как нечто среднее между избранием и наследственным правом. Вплоть до X в. описанный порядок наследования престола был причиной бесчисленных кровавых столкновений внутри ранних англосаксонских государств.
На наш взгляд, переход от племенных объединений к ранней государственности у англосаксов завершается к началу VII в., одним из показателей чего может служить появление в 601–604 гг. их первого, дошедшего до нас писаного законодательства — законов кентского короля Этельберта. Их анализ показывает, что положение и общественные функции носителя королевского титула существенно отличались от положения любого другого свободного человека. Несмотря на то, что в соответствии с существовавшими нормами король, действия которого наносили государству вред, мог быть изгнан или убит
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Труд известного французского историка Режин Перну посвящен личности Алиеноры Аквитанской (ок. 1121–1204 гг.), герцогини Аквитанской, французской и английской королевы, сыгравшей судьбоносную роль в средневековой истории Франции и Англии. Алиенора была воплощением своей переломной эпохи, известной бурными войнами, подъемом городов, развитием экономики, становлением национальных государств. Вся ее жизнь напоминает авантюрный роман — она в разное время была супругой двух соперников, королей Франции и Англии, приняла участие во втором крестовом походе, возглавляла мятежи французской и английской знати, прославилась своей способностью к государственному управлению.
Известный итальянский историк Джина Фазоли представляет на суд читателя книгу о едва ли не самом переломном моменте в истории Италии, когда решался вопрос — быть ли Италии единым государством или подпасть под власть чужеземных правителей и мелких феодалов. X век был эпохой насилия и бесконечных сражений, вторжений внешних захватчиков — венгров и сарацин. Именно в эту эпоху в муках зарождалось то, что ныне принято называть феодализмом. На этом фоне автор рассказывает о судьбе пяти итальянских королей, от решений и поступков которых зависела будущая судьба Италии.
Антон Викторович Короленков Первая гражданская война в Риме. — СПб.: Евразия, 2020. — 464 с. Началом эпохи гражданских войн в Риме стало выступление Гракхов в 133 г. до н. э., но собственно войны начались в 88 г. до н. э., когда Сулла повел свои легионы на Рим и взял его штурмом. Сначала никто не осознал масштабов случившегося, однако уже через год противники установленных Суллой порядков сами пошли на Рим и овладели им. В 83 г. до н. э. Сулла возвратился с Востока, прервав войну с Митридатом VI Понтийским, чтобы расправиться со своими врагами в Италии.
Латинские королевства на Востоке, возникшие в результате Крестовых походов, стали островками западной цивилизации в совершенно чуждом мире. Наиболее могущественным из этих государств было Иерусалимское королевство, его центром был Святой Град Иерусалим с находящимся там Гробом Господним, отвоевание которого было основной целью крестоносцев. Жан Ришар в своей книге «Латино-Иерусалимское королевство» показывает все этапы становления государственности этого уникального владения Запада на Востоке, методично анализируя духовные и социальные причины его упадка и гибели.