Англичане в допетровской России - [17]

Высказав царю таким образом свое мнение «о дружественном договоре», королева обратилась к просьбе царя, с которой он обратился к ней через посланника относительно брака. Елизавета настоятельно рекомендовала Боусу сделать все возможное, чтобы отклонить данную просьбу царя. Она советовала посланнику поставить в известность Ивана о том, что «предложенная девица впала в такое расстройство здоровья, что остается мало надежды на возвращение ей сил, потребных для царского сана, особенно в виду продолжительного и трудного путешествия, которое бы ей пришлось совершить, если бы, по донесению посланника и по рассмотрению ее портрета, царь захотел бы продолжать это дело». Далее королева совершенно откровенно заявляла: «Нам угодно, чтобы вы употребили лучшие, какие можно доводы к отвращению его от этого намерения, представили бы ему слабосилие девицы даже в самом здоровом ее положении и другие затруднения, которых можно ожидать со стороны девицы и ее родственников: они едва ли согласятся на столь дальнюю взаимную разлуку»[103].

Ничего не подозревая о столь неудачном завершении переговоров, царь распорядился о достойной встрече английского посланника. «У самой Москвы он был с большим почетом встречен князем Иваном Сицким с 300 хорошо снаряженными верховыми, которые сопровождали сэра Боуса до места его поселения, — рассказывал Горсей. — Царский дьяк Савелий Фролов был послан царем поздравить посла с благополучным прибытием, неся ему на ужин множество мясных блюд и обещая хорошее содержание». Через два дня царь назначил послу аудиенцию в Кремле. В этот день, продолжал Горсей, «улицы заполнились народом и тысячи стрельцов, в красных, желтых и голубых одеждах, выстроенных в ряды… верхом с блестящими самопалами и пищалями в руках, стояли на всем пути от его двери до дворца царя. Князь Иван Сицкий в богатом наряде, верхом на прекрасной лошади, богато убранной и украшенной, выехал в сопровождении 300 всадников из дворян, перед ним вели прекрасного жеребца, также богато убранного, предназначенного для посла». Однако Боус был недоволен тем, что его конь был хуже, чем у князя, и отправился в путь пешком, сопровождаемый слугами, одетыми в ливреи. Каждый из них нес королевские дары, в основном серебряные блюда. Наконец, достигли царского дворца. «Переходы, крыльцо и комнаты, через которые вели Боуса, были заполнены купцами и дворянами в золототканых одеждах. В палату, где сидел царь, вначале вошли слуги посла с подарками и разместились по одну сторону. Царь сидел в полном своем величии, в богатой одежде… по обе стороны царя стояли четверо молодых слуг из знати, называемых «рынды», в блестящих кафтанах из серебряной парчи с четырьмя серебряными топориками. Наследник и другие великие князья и прочие знатнейшие из вельмож сидели вокруг него. Царь встал, посол сделал свои поклоны, произнес речь, предъявил письма королевы. Принимая их, царь снял свою шапку, осведомился о здоровье своей сестры королевы Елизаветы»[104]. После завершения торжественной аудиенции посланнику к обеду на дом доставили две сотни мясных блюд.

В последующие дни, как отмечал Горсей, «состоялось несколько секретных и несколько торжественных встреч и бесед». С русской стороны в переговорах участвовали представители царской администрации: бояре Никита Юрьев и Богдан Бельский, а также дьяк Андрей Щелкалов. По мнению Боуса, все они были противниками англичан. Во время переговоров в 1583–1584 гг. обсуждался широкий круг вопросов: возможность заключения военного союза двух государств, торговая монополия для английского купечества, а также условия брачного договора. Очень быстро переговоры зашли в тупик. Ни одна из сторон не шла на уступки. Добившись личной встречи с царем, Боус в ответе на вопрос о «невесте», поначалу хитрил, изворачивался, наконец, заявил, что «королевина племянница» и больна, и «лицом некрасива», а есть «у королевны девиц с десять ближе ей в родстве». Когда же Грозный потребовал назвать их имена, посол отвечал: «Мне о том наказа нет, чтобы называть их имена». Неуступчивость Боуса привела к тому, что царь даже усомнился, имел ли тот вообще полномочия посла.

Между тем, вскоре настроение царя переменилось, и переговоры с Боусом возобновились. Как отмечал Горсей, «было достигнуто согласие относительно счетов между чиновниками царя и компанией купцов, все их жалобы были услышаны, обиды возмещены, им были пожалованы привилегии и подарки». Царь даже обещал, если его женитьба с родственницей королевы устроится, «закрепить за ее потомством наследование короны»[105]. По поводу последнего условия предполагаемого брака автор перевода книги Дж. Горсея А. А. Севостьянова отмечала следующее: «По свидетельству Писемского, английская королева всерьез интересовалась правами возможного наследника от предполагаемого брака царя и М. Гастингс». Однако на последней аудиенции Боусу разъяснили, что царь намеревался выделить возможному наследнику всего лишь «обычный удел», не пересматривая вопроса о наследовании престола[106].

Между тем, слухи о предполагаемой женитьбе Грозного на англичанке и, как следствие этого — возможного изменения престолонаследия, не на шутку встревожили придворных царя. «Князья и бояре, особенно ближайшее окружение жены царевича — семья Годуновых, были сильно обижены и оскорблены этим, изыскивали секретные средства и устраивали заговоры с целью уничтожить эти намерения и опровергнуть все подписанные соглашения», — свидетельствовал Горсей