Ангелы плачут над Русью - [154]
Сухэ замялся. Крови он явно не хотел, тем более что ни сам, ни его люди не были готовы к схватке. Он вышел из юрты даже без сабли.
— Слушай, но ведь на лбу у них не написано, что они твои гости! — развёл руками Сухэ. — Я взял их в плен, а пленники стоят денег, и немалых.
— Никаких денег ты не получишь! — отрубил Атрак. — Лучше прояви благоразумие, а не то...
— Ладно-ладно, не угрожай! — хмуро рыкнул Сухэ. — Эй, давайте сюда пленников!
Привели измученных, едва держащихся на ногах Прокопа Селяниновича и Епифана.
— А где третий? — насторожился отец Вазихи.
— Какой третий?! — деланно удивился Сухэ.
— Их же было трое!
Сухэ покачал головой:
— Третий не мой. Его урусут, который со мной в степь ходил, забрал.
— Куда забрал?
— А мне почём знать? На Русь. — Сухэ резко повернулся и ушёл в юрту.
Прокопа Селяниновича и Епифана развязали, посадили на коней и поехали домой. Все женщины юрта высыпали встречать возвращающихся воинов. Одни из любопытства, посмотреть на отца любимой жены Атрака, другие — глянуть на урусутского жениха Вазихи. Анна, рыдая, кинулась на шею к отцу:
— Батюшка!.. Как же долго я тебя не видала!..
— А где Аристарх? — побледнела Вазиха.
— Он Сухэ нет, — вздохнул Атрак.
— Значит, не этот её жених? — показала пальцем на Епифана одна из женщин.
— Значит, не этот, — кивнула другая.
— А где же он? — удивилась третья. Вазиха же заливалась слезами.
— Да что ж ты убиваешься, дочка! — заговорил по-татарски Атрак. — Ведь он тебя силой взял, нам такие страдания принёс!
— Что ты понимаешь, отец? — укоризненно глянула на него Вазиха и повернулась к Прокопу Селяниновичу: — Дедушка, милый, где Аристарх?
Купец опустил голову:
— За ним, внучка, ещё с Великого Новгорода Исай охотился. Видать, он его и забрал...
Вазиха побежала в юрту и через минуту вышла оттуда, подпоясанная саблей. Как кошка прыгнула в седло и на глазах изумлённых родственников пришпорила лошадь и ускакала.
— Куда она? — оторопел Атрак.
— Жениха выручать, — вздохнул Прокоп Селянинович.
— Олчай! — закричал отец. — Догони её!
Олчай, отрок годами, вскочил на коня и через минуту скрылся из виду. Настигать девушку он начал только на подъезде к стоянке Сухэ.
— Вазиха, стой! — закричал юноша, поравнявшись с беглянкой, но та вдруг выхватила саблю, и, если бы Олчай не пригнулся к луке седла, то мог бы и лишиться головы. Парень испугался и отстал, а Вазиха на полном скаку ворвалась в лагерь разбойников и подняла своего коня на дыбы перед изумлённым Сухэ.
— Где Аристарх, подлый шакал?
— Совсем спятила! — отшатнулся татарин. — Нужен мне твой сопляк! Его Исай увёл.
— Куда?
— Меня не касается куда! Хоть на Русь, хоть до ближайшего леса, чтоб вздёрнуть на первом попавшемся суку.
— Ах, пёс!.. — Молнией сверкнула на солнце сабля, и голова Сухэ покатилась по траве, а туловище, мгновенно залившееся кровью, ещё немного постояло и упало, окрасив ковыль в красный цвет.
Но Вазиха этого уже не видела. В горячке она даже толком не поняла, что сотворила, и уже через миг снова мчалась по степи, а соратники Сухэ застыли в полном оцепенении. Они не погнались за девушкой: во-первых, бешеного Сухэ боялись и не любили, а во-вторых, никто не хотел портить отношения с родом Атрака. Лишь чуть сзади скакал за Вазихой Олчай, опасливо не приближаясь, но и не отставая. Конечно, он мог бы заарканить Вазиху, но боялся, что она разобьётся при падении. Олчай ждал, когда Вазиха в своей горячке загонит коня и тогда ей некуда будет деваться: сядет к нему за спину, и они вместе вернутся домой.
Но конь у Вазихи оказался выносливым, да она и не летела безрассудно, иногда переходила на рысь, давая животному отдохнуть.
«Хитра, — думал Олчай. — Так не догнать. Ну, будь что будет...»
Уже вечерело, когда Вазиха доехала до какой-то реки. Остановилась и оглянулась на Олчая:
— Ну что ты ко мне привязался?
Парень упрямо мотнул головой:
— Мне Атрак велел тебя домой вернуть!
— Сам возвращайся.
— Без тебя нельзя, шкуру спустит.
Вазиха пожала плечами:
— Как хочешь. Только имей в виду — я к русским еду.
— К русским?! — изумился Олчай и вздохнул: — Убьют...
— Не убьют, они мои друзья. Догоняй!
Всю ночь они ехали бок о бок вдоль берега реки, а под утро...
— Лес! — вскрикнул вдруг Олчай.
Вазиха пожала плечами:
— Ну и что? Прибавим ходу, кони отдохнули.
Однако едва она произнесла эти слова, из чащи показались всадники.
— Рус! — радостно пришпорила коня девушка.
— Вазиха?! — обомлел казак. — Что там у вас стряслось?
А у неё — слёзы градом.
— Аристарха Исай пленил и в Новгород повёл!
— А это кто? — ткнул саблей в сторону Олчая Рус.
— Это наш, — пояснила Вазиха. — Не трогай его, он мой товарищ.
— Не трону, — ухмыльнулся Рус. — Поехали в лагерь.
Появление Вазихи казаки встретили с восторгом. Со всех сторон посыпались вопросы: что да как? Узнав, что и как, народ помрачнел. Все стали думать, что делать.
— По какой дороге Исай его повёл? — спросил Вазиху князь.
— Да если б я знала, сама б освободила, — всхлипнула девушка.
Поднялся галдёж: все высказывали свои соображения, но ничего понять толком было невозможно. Первым не выдержал Тяпка.
— А ну умолкните! — рявкнул он. — Давайте рассуждать здраво. На Великий Новгород дорог много, но они обязательно должны пройти через какие-нибудь города, так?
Историческая трилогия липецкого писателя В. М. Душнева посвящена героическим событиям почти восьмисотлетней давности. Тема её в определённом смысле уникальна: те эпизоды прошлого нашего народа отражены в отечественной исторической романистике ранее не были. Первая книга трилогии — «Потомок Святогора» — рассказывает о начале борьбы русичей против произвола татарского баскака Ахмата. Вопреки запрету, наложенному на баскаков ещё Батыем, Ахмат поставил в русских землях две собственные слободы, и в 1283 г., не в силах терпеть долее татарские поборы и грабежи, в граничащих с Диким Полем княжествах вспыхнуло восстание. Книга адресована всем, кто любит историю, кому не безразлично прошлое, а значит и настоящее, и будущее нашей Родины.
Генерал К. Сахаров закончил Оренбургский кадетский корпус, Николаевское инженерное училище и академию Генерального штаба. Георгиевский кавалер, участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах. Дважды был арестован: первый раз за участие в корниловском мятеже; второй раз за попытку пробраться в Добровольческую армию. После второго ареста бежал. В Белом движении сделал блистательную карьеру, пиком которой стало звание генерал-лейтенанта и должность командующего Восточным фронтом. Однако отношение генералов Белой Сибири к Сахарову было довольно критическое.
Исторический роман Акакия Белиашвили "Бесики" отражает одну из самых трагических эпох истории Грузии — вторую половину XVIII века. Грузинский народ, обессиленный кровопролитными войнами с персидскими и турецкими захватчиками, нашёл единственную возможность спасти национальное существование в дружбе с Россией.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книге описана жизнь деревенской общины в Норвегии, где примерно 70 человек, по обычным меркам называемых «умственно отсталыми», и столько же «нормальных» объединились в семьи и стараются создать осмысленную совместную жизнь. Если пожить в таком сообществе несколько месяцев, как это сделал Нильс Кристи, или даже половину жизни, чувствуешь исцеляющую человечность, отторгнутую нашим вечно занятым, зацикленным на коммерции миром.Тот, кто в наше односторонне интеллектуальное время почитает «Идиота» Достоевского, того не может не тронуть прекрасное, полное любви описание князя Мышкина.
Имя Карела Полачека (1892–1944), чешского писателя погибшего в одном из гитлеровских концентрационных лагерей, обычно ставят сразу вслед за именами Ярослава Гашека и Карела Чапека. В этом тройном созвездии чешских классиков комического Гашек был прежде всего сатириком, Чапек — юмористом, Полачек в качестве художественного скальпеля чаще всего использовал иронию. Центральная тема его творчества — ироническое изображение мещанства, в частности — еврейского.Несмотря на то, что действие романа «Дом на городской окраине» (1928) происходит в 20-е годы минувшего века, российский читатель встретит здесь ситуации, знакомые ему по нашим дням.
Сон, даже вещий, далеко не всегда становится явью. И чтобы Сокол поразил Гепарда, нужны усилия многих людей и мудрость ведуна, способного предвидеть будущее.Боярин Драгутин, прозванный Шатуном, делает свой выбор. Имя его избранника – Воислав Рерик. Именно он, Варяжский Сокол, должен пройти по Калиновому мосту, дабы вселить уверенность в сердца славян и доказать хазарскому кагану, что правда, завещанная богами, выше закона, начертанного рукой тирана.
В течение сорока лет Элис Бабетт Токлас была верной подругой и помощницей писательницы Гертруды Стайн. Неординарная, образованная Элис, оставаясь в тени, была духовным и литературным советчиком писательницы, оказалась незаменимой как в будничной домашней работе, так и в роли литературного секретаря, помогая печатать рукописи и управляясь с многочисленными посетителями. После смерти Стайн Элис посвятила оставшуюся часть жизни исполнению пожеланий подруги, включая публикации ее произведений и сохранения ценной коллекции работ любимых художников — Пикассо, Гриса и других.