Ангелы носят рюкзаки - [7]

— Я здесь, — шёпотом проговорил он, покосившись на чашку в руках Киры. Его неожиданное появление могло опять грозить неприятностями девушке, поэтому в этот раз он решил попытаться не напугать её.

Кира обернулась и мягко, довольно и дружелюбно улыбнулась.

— Я думала, что ты уже больше не появишься! — выдала она.

— Могу исчезнуть, — с наигранным высокомерием ответил Стефан.

— Ох, Стефан, — расплылась в улыбке Кира и поставила чашку на стол, — колючий, как ёжик! Хоть и бестелесный! — хохотнула она, поводив рукой по его фигуре, словно по голограмме.

Парень ухмыльнулся.

— Вот что ты как не родной, — настроение у Киры явно взлетело до небес. — С Эльяной мы сразу нашли общий язык, даже чаю попили. А ты… эх, мужчины.

Стефан сначала нахмурился, недовольный сравнениями с Эльяной — ведь он не мог уплотнять своё тело как она, но потом взгляд его посветлел, когда акцент был расставлен на принадлежность к полу.

Кира плюхнулась на диван, накрытый мягким, плюшевым, сочно-зелёным пледом.

Плед был брошен нарочито небрежно. Маме Киры очень нравился этот акцент на диване, который из-за своих габаритов казался громоздким на кухне. Уютно вытянувшийся плед, как кот с мягкой шёрсткой, создавал ощущение, что кто-то из домашних только что выбрался из тёплого укрытия и теперь ходит по дому с чашкой кофе в руках и лениво позёвывает.

Наверное, у каждого найдутся такие мелочи, которые одним своим существованием и видом вызывают тепло на душе.

— Садись! Рассказывай! — постучала она по дивану, на характерный звук из другой комнаты сразу прибежал пёс и гордо уселся на то место, куда его звали, как ему казалось.

Кира засмеялась, смотря на собаку и на озадаченного фантома. Это было неожиданным, но Стефан тоже издал сдавленный смешок. Находчивость пса его явно позабавила.

Впрочем, интерес четвероногого друга к дивану тут же исчез, поскольку с крыши съехал сугроб, гулко стукнув по подоконнику, и пёс сразу же умчался изучать источник враждебного звука.

Кира, продолжая улыбаться, жестом указала на место рядом с собой, второй раз приглашая Стефана присесть. Теперь от постукивания она воздержалась.

Они какое-то время помолчали. Парень вновь выглядел холодным и спокойным, даже мрачноватым.

— Знаешь, что самое обидное, — проговорила Кира, настроившись на его волну, — ты можешь исчезнуть вот так и больше никогда не появиться. А я буду ждать. Реагировать на каждый шорох. Бояться, что ты за мной подсматриваешь, — девушка смутилась и замолчала.

— Я жуткий, вредный и скользкий тип, — с ухмылкой ответил Стефан, — но до подсматривания никогда не опущусь. Будь уверена.

Щёки Киры вновь накрыл румянец, только теперь от смущения, а не от мороза.

— Ты что-то хотела узнать у меня, раз ждала моего появления? — перевёл тему Стефан, за что Кира ему была премного благодарна.

— Нет, — мотнула головой девушка. — Вопросов у меня много, конечно. Но ты сам сказал, что их лучше задавать Эльяне. Я обязательно спрошу у неё то, что меня интересует. Просто пока эта праздничная кутерьма закружила, я была постоянно на виду…

— Хм… — Стефан задумался. — Ты просто хотела меня увидеть? Без цели? — задал он прямой вопрос.

— Угу, — закивала Кира.

— Зачем?

— Стефан, какой ты странный! — девушка не удержалась и хохотнула. — Зачем мы хотим видеть своих друзей и родственников? Чтобы просто знать, что у них всё в порядке. Поболтать ни о чём. Посмотреть в их глаза и прочесть в них, всё ли хорошо, не тревожит ли что-то? Так проявляется забота, дружба, любовь. В этом и состоит жизнь… — распевно закончила она и замолчала, осознавая, что его «жизнь» и её — слишком разные понятия.

Кира сжалась в комок, предполагая, что бестелесный дух снова обидится на то, что она сравнивает себя с ним, свои ощущения — с его.

Глава 7

— Забота, дружба, любовь… — повторил Стефан, выхватив самое важное из разговора. — Любовь? — уточнил он, заглянув своими серыми, как лужи в октябре, глазами в зеленоватые глаза девушки.

— Любовь, — снисходительно кивнула Кира, но потом потупила взор. — Самое главное чувство. И оно может проявляться по-разному.

Было очень странно, что в этот раз она ему что-то объясняла, а не он ей.

Стефан задумался, будто пытался что-то вспомнить, а потом прикрыл глаза и скривился, словно почувствовал боль.

— Любовь приносит боль, — сумрачно проговорил он, распахнув глаза.

Девушка невольно сминала в руках плед, тиская его, как мягкую игрушку, и не отрываясь, смотрела на Стефана.

— Ты меня напугал, — заохала Кира. — Ведь тебе не может быть больно. Тогда, что это было?

— Просто неожиданно вспомнил то, что нарочно забыл.

В глазах парня вновь отразилась грусть — как омут она утягивала на глубину, камнем ложилась на дно. Он часто был мрачным, но на этот раз состояние напоминало скорбь.

Кира резко встала и включила гирлянду на ёлке, будто пытаясь разогнать незримый ползущий мрак. Огоньки мигали в режиме смены цветов, мягко обволакивая светом, не мельтеша и не отвлекая.

Кира поёжилась и снова уселась на диван.

— Не буду ни о чём тебя спрашивать. Не хочу, чтобы тебе было больно, пусть даже в воспоминаниях, — проговорила она, затихая. Ведь перед ней, возможно, был призрак, который ушёл на тот свет при трагических обстоятельствах.