Ангел Утренняя заря - [16]

Она могла представить все, что происходило на полутемной террасе, освещенной только парой фонариков, будто бы видела своими глазами. Сейчас, вероятно, Нэрган придвинулся еще ближе к Ариэлю, чуть сжал его плечо, еле заметно притянул к себе, наклонился, щекоча ноздри мальчика дыханием и запахом афтешейва, и тот застыл, глядя в блестящие глаза мужчины, охваченный смущением, влечением и страхом. Вот сейчас он должен его поцеловать. Нэрган наверняка мастерски умел целоваться и в постели должен быть невероятно хорош, она–то знала его яростную силу и пластику дикого зверя, по неоднократным спаррингам в зале. Женщины от него просто с ума сходили. Две дамочки в ревнивом ослеплении даже закатывали сцены Нэлзе, превратно истолковав ее отношения с Нэрганом.

Может быть, именно он сделает парня счастливым, подумала она. Она доверяла Нэргану. Он был способен не только не наносить новых ран, но и залечивать старые. В конце концов, еще ни к кому так не тянулась истерзанная душа мальчика. Ну, давай, друг, поцелуй его нежно, приласкай, предложи ему свою любовь и заботу, он в этом нуждается, и будь, ради всего святого, мягок и терпелив!

Может быть, у них что–то получится? Что–то более серьезное, чем короткий походный роман? Зрелище чужой любви всегда казалось ей трогательным. Когда–то давно она завидовала тем, кто сходится без всяких ухищрений, без денег, без дорогих подарков, без утомительных любовных игр, по одной сердечной склонности, и счастлив – искренне и просто. Потом та часть ее души, которая могла завидовать, умерла. Как будто ампутирована в больнице, где лечили ее изуродованное тело. Иногда она чувствовала что–то вроде фантомных болей – отрезанная часть души продолжала напоминать о себе мгновенным щемящим чувством при виде чужих объятий и нежных взглядов.

Для тебя любовь всегда была непозволительной роскошью. Всю твою чертову жизнь.

–Джарт, не надо.

Мальчик сказал это твердым и уверенным тоном, совсем не похоже на робкий протест, уступку самолюбию или морали. Нэлза даже вздрогнула, услышав его. А Нэрган, потерявший от любви голову, вряд ли замечал такие тонкости. «Если он скажет: «Не ломайся», я перестану его уважать», – подумала она. Умница, не сказал. Впрочем, это ему все равно не помогло.

–Ну что ты, Ариэль, расслабься. Я буду делать только то, что ты захочешь, просто позволь мне…

–Я сказал, не надо, – холодно повторил Ариэль.

В темноте своего убежища Нэлза просто открыла рот от удивления. Голос мальчика звучал совершенно трезво. Он прекрасно осознавал, чего он хочет. И Нэрган в этот список не входил.

Мужчина что–то пробурчал неразборчиво. Нэлза услышала шорох шагов. Мальчик пошел к двери, но остановился, когда Нэрган его окликнул.

–Подожди, Ариэль, давай хотя бы поговорим. Пожалуйста, – в голосе его звучало напряжение, почти страдание. – Послушай, я не хотел вот так приставать, просто ты мне очень нравишься. Действительно нравишься. Если бы ты дал мне шанс…

–У тебя нет шансов, Джарт. Извини, – отрезал мальчик. Судя по звуку голоса, он так и стоял на полпути к двери.

Нэрган произнес почти умоляюще:

–Не надо, не решай прямо сейчас. Я понимаю, тебе пришлось много испытать, ты людям не веришь, и кто бы удивился…

–Ах, так ты знаешь, – сказал мальчик с недетской горечью. – Ну да, я полгода провел у торговца рабами на Эскузане, меня там трахали все кому не лень, может быть, даже твои приятели, и стоил я недорого, строптивый и неопытный.

Грубый, самоуничижительный тон мальчика был предназначен для того, чтобы вызывать презрение – но вызывал только боль. Нэлза знала, зачем он это делает. Он хотел вызвать презрение Нэргана и тем облегчить ему отказ, сделать его менее болезненным для самолюбия.

Если тебе отказывает дешевая шлюха, ведь это же намного легче, правда? Но прием работает только на людях благородных. Подонок не стерпит, чтобы ему отказала шлюха. Неважно, дешевая или дорогая. Будь Нэрган подонком, он сейчас завалил бы мальчишку на диван, и тому бы никакое боевое искусство не помогло против такого медведя. Только будь Нэрган подонком, он не был бы твоим другом. А был бы врагом. Как Холлоран.

–Ариэль, мне плевать, – с трудом выговорил Нэрган. – Я никогда тебе не сделаю больно, поверь мне, я не требую ничего…

–Ну да, ты просто хочешь меня трахнуть, я заметил в первый же день, и когда ты ко мне прикасаешься, у тебя встает, это я тоже заметил.

Нэлза бы присвистнула, если б не боялась выдать себя. Боже всемогущий, мальчишка даже ее провел. Он все прекрасно видел, но зачем–то строил из себя дурачка. Зачем? Вторя ее мыслям, Нэрган спросил глухо:

–Почему же ты раньше не дал мне понять, что я… что я тебе неприятен?

Должно быть, у него был очень несчастный вид, голос–то точно был несчастный, и нервы мальчика не выдержали, он не смог дальше играть в циничную сволочь.

–Извини, – голос его дрогнул. – Я надеялся, что у тебя пройдет. Ты мне не неприятен, просто… просто я не хочу… ну, ложиться с тобой в постель.

–Это из–за того, что с тобой было, да? – выдавил Нэрган. – Ты потому не хочешь, что я мужик, да?

Мальчик сказал нервно, почти крикнул:

–Да! Из–за этого тоже! Я скорее сдохну, чем еще хоть раз лягу под мужика, понял?