Ангел - [36]

— Я пошутил, ты выглядишь великолепно.

— Нет, я выгляжу неважно, но лучше чем иногда бывает, — ответила она. — В этом мне помогает Дейв. Он мне нравится, и я не нуждаюсь в твоем одобрении.

Дэнни не понял, что она имеет в виду: то, как она одета, или ее отношения с Дейвом.

— Послушай, Ванесса, я не хочу с тобой ссориться. Не скажу, что мне все безразлично, наверно оттого, что я завидую Дейву. Все-таки я первый тебя встретил. Я знаю, что это не имеет сейчас значения. Мы не на сезонной распродаже. Просто я не могу сдерживать свои чувства. Мне больно. Я предложил тебе свою дружбу, думал, что за этим последует нечто большее, и вот я слышу, что ты прыгнула в постель к моему товарищу.

— Это было не так.

— Судя по тому, как мне рассказали, это было именно так. Нельзя же все валить на спиртное, хотя оно тоже сыграло свою роль. Но ты зря думаешь, что я буду только улыбаться и уверять, что все в порядке.

Дэнни разломил булочку, и на белую скатерть посыпались крошки. Масло только что вынули из морозилки, и оно было твердым как камень. Он попытался намазать его на хлеб — из этого ничего не получилось. Тогда он решил резать по кусочку величиной с ноготь и поочередно класть их на хлеб.

— Итак, — сказала Ванесса, — что ты собираешься предпринять?

Дэнни пожал плечами.

— Ничего. Я лишь хотел, чтобы мы встретились и выяснили наши отношения. Дело в том, что я теперь живу с девушкой; ее зовут Рита.

— С девушкой, которую зовут Рита? Она что, несовершеннолетняя? Если это так, я тебе яйца разможжу.

Дэнни обиделся.

— Пожалуйста, не употребляй здесь таких выражений. Это приличный ресторан. Нет, она совершеннолетняя. В сущности, это не твое дело. Я только хотел сказать тебе, что мое сердце отнюдь не разбито. И если я хочу называть ее девушкой, а она меня парнем, то мы, черт возьми, будем делать это, не спрашивая ни у кого разрешения. Следи лучше за собой, а Рита сама может о себе позаботиться.

— Так ли?

— Ты что, хочешь опекать ее, как ребенка?

— Нет, не хочу, но это неважно. Расскажи мне лучше о Дейве. Он любил жену и ребенка?

Дэнни кивнул.

— Очень сильно любил. Жил ради них. Когда они погибли, он совсем голову потерял. Будь с ним потактичней, он очень ранимый человек. Снаружи крепкий, как панцирный краб, а внутри очень деликатный, мягкий и сентиментальный.

— Я не хочу ранить его. Во всяком случае, он меня не любит. Я ему нравлюсь, ему приятно быть со мной, но в нем нет страсти.

— Возможно, это защитная реакция. Второй такой утраты он не перенес бы. Расскажи мне, как он себя ведет, когда вы остаетесь одни. Не смотри на меня так, я говорю не о сексе. Я хочу знать, спокоен ли он, не терзается ли, не… не плачет ли во сне? Он скорее откроется перед женщиной, с которой спит, а не перед мужчиной — неважно, что тот его лучший друг.

Принесли суп, и Ванесса принялась за еду. Дэнни сначала вытер свою ложку салфеткой, чем вызвал раздражение Клементины.

— Он не плачет во сне, он плачет у меня на плече, — ответила она, — и это вполне нормально. Его может расстроить музыка, эпизод из фильма или просто мимолетное воспоминание. Но это не значит, что он неуравновешен.

Она поднесла ложку ко рту, но Дэнни схватил ее за запястье.

— Что это?

Сжав губы, она попыталась вырваться.

— Шрам. Обожглась когда-то окурком.

— Чепуха, этот след явно не старый, — сказал он, показывая пальцем. — И этот тоже. Это свежие следы.

Ванесса наконец вырвала руку.

— В чем ты меня подозреваешь? Думаешь, я его постель поджигала?

Дэнни уставился на нее. Он знал ее историю и догадывался о том, что случилось. Работа детективом не прошла для него даром. Он был на улице с двенадцати лет и знал, как выглядит темная сторона жизни.

— Ты прижигаешь себя, — сказал Дэнни, как бы констатируя факт.

— Да.

— Когда?

— Я не думаю… — Ванесса пыталась держаться вызывающе, но он осадил ее.

— Когда?

Ванесса склонилась над столом и, казалось, внутренне сломалась.

— После того как мы занимаемся любовью. Так обычно делал мой отец. Он наказывал меня таким образом после того, как занимался со мной сексом. Теперь я делаю это сама. Я не знаю почему.

Дэнни поморщился.

— Ты наказываешь себя за распущенность?

— Думаю, что да. Самое забавное: мне это необходимо, чтобы очистить душу.

— В этом нет необходимости. Ванесса. Ты не совершаешь ничего дурного.

Она взглянула на Дэнни и улыбнулась.

— И это говорит человек, который каждый раз после секса идет исповедоваться.

Дэнни старался говорить спокойно.

— Это совсем другое дело. По крайней мере я себя не калечу. Если тебе действительно плохо, почему бы не пойти на исповедь вместе со мной?

— Для священника это был бы незабываемый день. Выслушивая наши скабрезности, бедняга метался бы от кабинки к кабинке и пытался бы скрыть возбуждение.

Шокированный Дэнни чуть не подавился супом.

— Нельзя так говорить о священниках.

— Не будь наивным, Дэнни, они ведь тоже мужчины, не так ли? Тем не менее я постараюсь с этим покончить — ненавижу находиться в зависимости от чего бы то ни было. Но это будет непросто. Я не всегда могу контролировать свои действия. Пожалуйста, не говори ничего Дейву.

Дэнни подумал, что про подожженную кровать Дейв уже знает, а то, что она мазохистка, со временем сам обнаружит. Но Дейв точно не потерпит, если он начнет вмешиваться в его дела. И Дэнни решил ничего не говорить.