Ангел Габриеля - [59]

— Я и сама не рада, что мне пришлось это рассказать. Я бы предпочла, чтобы было иначе.

— Дело не в том, что ты мне об этом рассказала. — Слова резко срывались с его уст. Он выпил еще бренди, но оно никоим образом не утешили его. — Боже мой, одна мысль об этом убивает меня! Я боюсь дотронуться до тебя, потому что это может вызвать у тебя тяжелые воспоминания!

— Гейб, ты все время говорил мне, что все кончено и сейчас для меня настала другая жизнь. И на самом деле так оно и есть. Ты был прав, говоря, что я сравниваю тебя с Тони, но, вероятно, ты не понимаешь, что, делая это, я помогаю тебе поверить, что жизнь может измениться!

Он смотрел на нее всего лишь мгновение, но этого ей хватило, чтобы увидеть, что ее слов пока, недостаточно.

— Конечно, сейчас все изменилось, но я не понимаю, почему ты не испытываешь ненависти к любому мужчине, который к тебе прикасается?

— Было время, когда я не подпускала мужчин меньше чем на десять футов, но, послушав других женщин, которым удалось выпутаться из подобных ситуаций, мне удалось излечиться от этого недуга. — Лора смотрела, как он стоит в тени, засунув сжатые кулаки в карманы халата. — Когда ты прикасаешься ко мне, когда ты обнимаешь меня, это не вызывает во мне никаких дурных воспоминаний. Я испытываю чувства, которые всегда хотела испытывать к своему мужу.

— Если бы он был жив, я бы убил его, — ровным голосом произнес Гейб. — Мне неприятен сам факт, что его уже нет в живых.

— Не убивай ни себя, ни меня! — Она протянула к нему руку, но он покачал головой и отвернулся к окну. — Томи был болен. Тогда я этого не понимала, правда не понимала! И лишь продлевала собственные мучения тем, что так долго терпела его издевательства.

— Ты боялась. Тебе некуда было идти.

— Это не так. Я могла уйти к Джеффри. Я знала, что он бы мне помог, но не ушла, потому что меня крепко удерживал стыд и незащищенность. Когда я, наконец, ушла, то только из-за ребенка! Я начала приходить в себя, обнаружив, что ты для меня самое лучшее лекарство, потому что с тобой я снова почувствовала себя женщиной!

Он молчал, пока она подыскивала верные слова.

— Гейб, никто из нас не в силах изменить того, что уже случилось! Давай не будем портить то, что имеем сейчас!

Успокоившись, он повертел стакан и продолжал смотреть в окно.

— Когда в галерее ты заговорила об адвокате, я решил, что ты требуешь развода. Это до смерти напугало меня.

— Но я бы не… Это тебя так напугало?

— Ты стояла под портретом, и я не мог представить, что буду делать, если ты уйдешь. Может быть, ангел, я изменил твою жизнь, но не больше, чем ты изменила мою!

Пигмалион, подумала она. Если он полюбил изображение, то может в конечном счете полюбить и женщину.

— Я не уйду! Я люблю тебя, Гейб! Ты и Майкл вся моя жизнь!

Он подошел, сел на край постели и взял ее за руку.

— Я никому не позволю причинить боль ни одному из вас!

Ее пальцы крепче, сжали его пальцы.

— Дай слово: что бы мы ни делали, мы будем это делать вместе!

— Мы с самого начала вместе.

Наклонившись вперед, он поцеловал ее, а малыш мирно дремал между ними.

— Ты нужна мне, Лора, может быть, слишком нужна.

— Слишком быть не может.

— Давай я уложу его, — промолвил Гейб. — А затем, может быть, нам удастся немного поспать.

Он взял малыша, но в тот же момент Майкл заплакал.

Начались хождения по комнате, качания, растирание нежных десен.

Всякий раз, когда Майкла клали обратно в колыбельку, он просыпался и начинал вопить. Чувствуя головокружение от усталости, Лора, перегнувшись через перекладину, похлопывала и терла ему спинку. Всякий раз, когда она отнимала руку, он снова начинал плакать.

— Наверное, мы его избаловали, — пробормотала она.

Гейб сидел в кресле-качалке и слипающимися глазами наблюдал за ней.

— Это наше право. Кроме того, большую часть времени он спит как убитый.

— Знаю, знаю. Это у него режутся зубки, вот он и беспокоится. Почему ты не идешь спать? Зачем нам обоим сидеть здесь?

— Сейчас моя очередь. — Он встал и обнаружил, что в пять утра тело чувствует себя на несколько десятков лет старше, чем на самом деле. — А ты отправляйся спать.

— Нет… — Зевок не дал ей договорить. — Мы ведь договорились делать все вместе, помнишь?

— Пока один из нас не умрет!

Если бы у нее были силы, она бы засмеялась.

— Тогда я просто посижу вместе с тобой.

— Знаешь, мне доводилось встречать восход солнца после обильного ночного возлияния, игры в карты или… других развлечений. — Он принялся похлопывать Майкла по спинке в то время как Лора без сил опустилась в кресло-качалку. — Но я не помню, чтобы у меня когда-нибудь было чувство, словно меня переехал грузовик!

— Это одна из радостных сторон материнства и отцовства, — сказала она, подобрав под себя ноги и закрыв глаза. — Мы, фактически, заново проживаем наши жизни.

— Я рад, что ты напомнила мне об этом! Кажется, он засыпает.

— Это потому, что у тебя такое удивительное прикосновение, — зевнув, объяснила она. — Такое удивительное прикосновение…

Дюйм за дюймом Гейб осторожно отнимал руку. Человек, отступающий от тигра, не мог бы действовать осторожнее.

Отойдя от колыбельки на целых два фута, он с облегчением вздохнул. Боясь вспугнуть свое счастье, Гейб повернулся к Лоре.