Анекдоты, или Веселые похождения старинных пошехонцев - [16]

а онъ видно испужавшись бросился бѣдненькой въ свое гнѣздышко, подстилочка въ гнѣздѣ его вдругъ вспыхнула. И я только и помню. Ужъ не знаю, какъ меня самаго Богъ спасъ!" сказавъ сіе зарыдалъ неутѣшимо, и Пошехонцы глядя на него утирали кулаками катящіяся по лицу бурмицкія зерна. Послѣ сего изъ любви и усердія къ добрымъ Пошехонцамъ, также и для оправданія своего принимался было онъ еще разъ десятокъ высиживать для нихъ цыпочекъ; но бѣдному видно съ чьего нибудь глазу, все была неудача. Когда уже совсемъ и все готово, только вотъ что бы выдти съ маленькими своими цыпочками; на ту пору всегда какъ нарочно, и овинъ умудритъ загорѣться: такая напась была бѣдному парню! И если бы ему въ толь бѣдственномъ положеніи не старались подавать потребныхъ утѣшеній, то бы отъ горести давно его въ живыхъ не было. Однако это дѣло пусть будетъ кончено: про одни дрожди не говорятъ трожди.

ПОСЫЛКА ДЕСЯТАЯ

Знаете ли вы, любезный читатель, отъ чего произошла эта присловица: какъ мень лизнцлъ. Ежели нѣтъ, то я въ угодность вашу растолкую — видите — вотъ что — однажды чрезъ Пошехонье проходилъ какой-то полкъ; по сказкамъ надобно быть артиллерійскому. Но какой бы онъ ни былъ, намъ съ цѣлымъ имъ куда дѣваться? возмемъ изъ него тѣхъ кой надобны, а имянно, коимъ по распредѣленію досталось ночевать въ горожанской улицѣ у мѣщзанина Бывалова. Изъ питомцовъ Марсовыхъ, какъ извѣстно, еще и нынѣ многіе не такъ то вѣжливо поговариваютъ съ почитателями мирной и благодѣтельной Цереры, а тогда, запамятуютъ старики, одинъ солдатъ присутствіемъ своимъ приводилъ въ страхъ и трепетъ цѣлую усадьбу. Пошехонье хоть было и Пошехонье; то есть: не Тентелева деревня, не скопище пентюховъ и охреяновъ, а городъ какъ рядъ дѣлу, да еще и не изъ послѣднихъ: однако красныя шапки и прочій снарядъ принагрянувшей на дворъ ватаги, не говорю, малымъ робятамъ, и отъ природы мнительной хозяюшкѣ, да и самому домоначальнику Бываломуц очень въ глаза бросились. И такъ изъ боязни, или изъ усердія, только онъ всемъ, что имѣлъ, безъ требованія, самъ, предваряя желанія гостей своихъ, старался сколько можно лучше ихъ уподчивать. Дѣло было подъ вечеръ: въ старину ужинывали рано, и ложились спать вмѣстѣ съ курами, да правда вмѣстѣ съ ними и вставали. — Но солдатикамъ, кои за вечернимъ столомъ въ угожденіе вѣжливаго хозяина гораздо поразвеселились, такъ скоро спать не хошѣлось, и вздумалось еще позабавиться. Они на тотъ разъ забыли все свое горе; велѣли засвѣтить и подать себѣ огня, и принялись выкидывать разныя штуки, кто во что гораздъ; иной затянулъ походную, тамъ, веселяся съ чистомъ полѣ. Другіе костей поломать, а нѣкоторые въ картёжъ наяривать; словомъ, дошли до того, что уже безъ всякаго зазрѣнія и табакъ стали понюхивать. А знаете ли какая ето трава, и отъ какого сѣмени прозябла? Хозяева смотрѣли на таковыя ихъ потѣхи и забавы, сжавъ сердце; но наблюдая долгъ гостепріимства, или лучше, боясь ихъ раздражить, не смѣли выговорить имъ ни одного противнаго слова. Многіе поступки гостей сихъ имъ не нравились; но ничто столь досадно и больно сердцу ихъ не было, какъ видѣть у себя проклятое зелье — разсыпаемое по столу — въ переднемъ углу и по всѣмъ лавкамъ, и къ тому явное презрѣніе святыни и бусурманство. Ибо они о картахъ не имѣя никакого понятія, и за неумѣніемъ грамоте, почитали росписанныя картинки (фигуры, какъ то: Короли, дамы и валеты) нѣкіими священными изображеніями, толковали оныя совсѣмъ въ другую сторону, какъ то по своему по старинному; а не но нашему по просвѣщенному. Нынѣ не только большой, да и малой ребенокъ въ чтеніи и употребленіи сего рода книгъ не ошибется, развѣ уже будетъ нещастіе, за ето я не ручаюсь; а тогда — видите сами — о времена! о нравы! какъ вы перемѣняетесь и мы съ вами! — Такимъ образомъ нахальные гости пробѣсились до полуночи, и не только домашнимъ никому, да и сосѣдамъ покою не дали: то то принеси, то тово дай, да подай, причуды за причудами, только слушай, да успѣвай; мѣднымъ пивомъ то и знай стращаютъ. Наконецъ уже подъ утро, какъ то нелёгкое ихъ угомонило. Но хозяину и хозяйкѣ при всемъ осуетѣніи было не до сна. Они боясь, чтобы тоже нелёгкое, которое спать уложило, опять ихъ не подняло, скорехонько огонь погасили, и сами прилегли для одного только виду. Они забившись на печь разсуждали съ ужасомъ о видѣнныхъ своими глазами и въ своемъ домѣ каверзахъ, не могши во всю ту ночь сомкнуть глазъ своихъ, и не знали, какъ бы по скорѣе провальныхъ сбыть съ рукъ долой. Такъ больно они имъ насолили! — ночь прошла въ хлопотахъ почти не видаючи: и на дворѣ уже началъ показываться бѣлой свѣтъ. Ночлежникамъ надобно вставать и снаряжаться проворнѣе; нѣжиться по барски да растягиваться тутъ нѣкогда; ефрейторъ стучится подъ окномъ, торопитъ, кричитъ: воровѣе, скоро сборъ ударятъ, да и въ походъ. Добренькая хозяюшка приготовила гостямъ своимъ позавтракать всего, и кисленькаго и солененькаго, а Бывалой хозяинъ припасъ, чемъ и ротъ прополоснуть. Гостямъ садиться за столъ было нѣкогда, перехватили кое какъ на скору руку, по солдатски, и какъ услышали барабанной трезвонъ, то недожевавъ куска съ полнымъ ртомъ изъ дому вонъ бросились почти опрометью, такъ что чуть было не за были гостепріимцамъ сказать: Спасибо за хлѣбъ за соль и за всѣ ласки. Однако послѣднимъ лучше всего было то, что Богъ гостей ихъ снесъ съ шеи долой. Какъ они ушли, то у всѣхъ домашнихъ словно гора съ плечь свалилась. Солдаты въ торопяхъ оставили на ночлегѣ хозяевамъ подарочекъ, и имянно волоній рогъ, и барыша еще съ порохомъ, послѣ можетъ быть и спохватились, да ужъ поздно, ворочаться нѣкогда, отстать отъ товарищей не льзя. Попечительная домостроительница прибирая послѣ нихъ все къ своему мѣсту, нашла его первая, и посовѣтовавшись съ муженькомъ своимъ, заключили оба навѣрное, что онъ набитъ проклятымъ табачищемъ; и такъ она тутъ же его въ огонь бросила, однако не совсѣмъ безъ примѣчанія. Она любопытна была видѣть, какъ ето проклятое зелье