Анекдоты, или Веселые похождения старинных пошехонцев - [14]

откуда, подумаешь, и рысь взялась? Меркулыцъ сѣлъ, какъ ракъ на мѣли; а сѣдокъ, умышленно брикъ на не него, и для шутки, его облапилъ обѣими, началъ щекотать и надавливать за шиворотокъ. Меркулыцу бѣдному пришло, а болѣе вообразилось, такъ, что ни дохнуть, ни пыхнуть — ни туды, ни сюды, барахтается, бьется, инда духъ захватило. Вотъ тутъ то надобно сохранить всю силу и присутствіе разума! или какъ говорятъ: Вотъ тутъ-то устой, гдѣ кисель густой. Быть одному одинехоньку, поздно вечеромъ, въ лѣсу, безъ лошади, въ незнакомомъ мѣстѣ, съ чортомъ и у его же въ кохтяхъ; это худые смѣшки. Хоть бы кому довелось, такъ право не хотя трухнёшъ. Но полно мнѣ томить Читателя сими разсказами; время развязать узелъ явленія. — Арапъ видя, что шутка его идетъ уже не на шутку, первой началъ разговаривать, ободрять и успокоивать своего сопутника; и хотя съ трудомъ; однако, казалось, увѣрилъ его о себѣ, что онъ дѣйствительно не чортъ, а такой же человѣкъ, какъ и всѣ прочіе, только что смугловатъ. И для сего разсказалъ ему все, что было надобно; и подъ конецъ къ немалому щастіая Меркулыца нашего открылось, что етотъ чернобровецъ былъ изъ дому того самаго Господина, къ которому онъ сперва ѣхалъ было, а теперь долженъ идти за врачемъ. Такими утѣшными словесами поѣзжаной нашъ мало помалу ободрился, всталъ кое какъ, встрепенулся и побрелъ съ названымъ братцомъ въ деревню, только не такъ, чтобы около его очень близко, а все наровя поодаль и во всю дорогу почти поминутно на него съ боку поглядывалъ. Наконецъ пришли они въ домъ помянутаго помѣщика: ходатайствомъ Арапа, лѣкарю тотчасъ доложено было о Меркулыцѣ и о винѣ его пришествія. Лѣкарь, по благодушію и усердію своему, хотѣлъ было въ туже минуту ѣхать къ больному; однако недокончанные ремизы заставили его отложить это дозавтрея. На другой день изъ деревни отправился онъ къ больному въ городъ, и зватаго взялъ съ собою вмѣсто провожатаго — пріѣхали въ городъ, пришли въ гостинницу; и врачь по правиламъ своея науки первѣе всего пощупалъ пульсъ у больнаго, потомъ велѣлъ ему показать языкъ. Мучимый трясучкою, сколь ни былъ труденъ; однако вспомня операцію надъ магикою своего въ кузницѣ, и устремивъ быстро на врача глаза свои, при всей слабости, изъявляющіе нѣкоторое недовѣріе, сказалъ ему притворно улыбаясь: "да — ты обманесъ, ты мнѣ яишничу дашь." И какъ лѣкари тогда были всѣ изъ своихъ Рускихъ, а изъ иноземцовъ ни одного; то и этотъ врачь, зная истинное значеніе сихъ словъ, крайне удивился такой осторожности своего больнаго и при всей своей Иппократовой важности, не могъ удержаться отъ смѣху. — Однако, кое какъ онъ уговорилъ его высунуть языкъ, и узнавъ силу и свойство болѣзни, принялся больнаго пользовать, и лѣчилъ столь удачно и рачительно, что чрезъ недѣлю совсѣмъ его поставилъ на ноги. И такъ прошлецы всесвѣтные отблагодаривъ изъ учтивости своей хозяина, то есть, заплативши ему по представленному отъ него щоту все чисто на чисто за квасъ, щи, соль, постоялое, за испужаніе лошади и хожденіе за больнымъ, за телѣгу, за пріемъ лѣкаря и другія мѣлочи, почесали только у себя въ затылкѣ, и рѣшились никуда не заходя, какъ можно скорѣе пробираться восвояси.

Здѣсь можно бы разсказать, какъ они поступили съ карманными часами, найденными ими на дорогѣ; но мы объ етомъ въ другомъ мѣстѣ и въ иномъ видѣ упомянемъ. А теперь загонимъ ихъ съ Богомъ домой — пусть они немножко поотдохнутъ, и другимъ про чудеса свои пораскажутъ. Посмотримъ-те лучше ихъ на своей родимой сторонушкѣ. — Они набуркавшись въ походахъ по чужимъ землямъ, стали еще замысловатѣе и расторопнѣе.

ПОСЫЛКА ОСЬМАЯ

Не успѣли, такъ сказать, подмосковные наши путешествователи появиться на свою сторону, не успѣли надлежаще опочить отъ рыцарскихъ своихъ подвиговъ; какъ неумолкнаи сестра Цеа и Анцелада далеко въ окрестности удальство ихъ пронесшая, привлекла изъ окресностей въ пресловутое Пошехонье толпы любопытныхъ, неудоволившихся однимъ слышаніемъ, но желавшихъ своими глазами видѣть мудрецовъ нашихъ, и полюбоваться глядя на ихъ хитрости. Толико они въ немногіе дни похожденія своего прославившись, прославили купно и дорогое свое отечество! прошло уже то времячко, въ которое они, розиня ротъ, всему удивлялись; нѣтъ — теперь сами тертой калачь: на свой пай по бѣлу свѣту побуркались довольно, насмотрѣлись и навидались всячины, намыкались горя до сыта; нужда научила ихъ калачи ѣсть, пусть-ка другой кто етакъ своимъ хребтомъ полюбопытствуетъ, такъ не бось узнаетъ Кузькину мать. — Но я говорю не о прошедшемъ, а o настоящемъ. Во дни сего величія и славы своей, наслаждаясь покойно плодами своихъ пріобрѣтеній, они приводили всѣхъ въ нѣкое забавное удивленіе. Что ни скажутъ, все такъ кстати, остро, ловко, любо слушать; что ни сдѣлаютъ; и превосходно и поразительно; кто ни посмотритъ, у всѣхъ глаза разбѣгаются — шпынямъ и балагурамъ потрунивать на ихъ щотецъ стало не ловко; а что бы провесть етакъ изъ нихъ кого за носъ, или поддеть на фуфу, и не думай: все видятъ, все проницаютъ. — Но кто изъ человѣкъ на всякъ часъ устережется? слѣдующее съ ними приключеніе служитъ яснымъ доказательствомъ оплошности и преткновенія ума человѣческаго. Не могу увѣрить заподлинно, въ первой ли годъ по возвращеніи ихъ изъ сданнаго своего путешествія случилось оное, или уже спустя нѣсколько лѣтъ послѣ того; только вѣдаю то, что было близко того мѣсяца, которымъ смотрятъ въ сердцахъ и съ просонковъ. Въ сію годину, какъ извѣстно, хоротія деньги проскакиваютъ на рѣдкость. Правду сказать, что судя по тогдашней порѣ времени на холодъ грѣхъ имъ было пожаловаться; погода стояла довольно теплая, только дожди и мокрить ужъ чрезъ чуръ надоѣли. Ибо опричь того, что за продолжающимися почти беспрестанно ливнями, не льзя было ногой со двора выступить, и дома покою не было; для того что въ почивальнахъ ихъ отъ чрезмѣрной чистоты и опрятности, развелось блохъ такое множество, что куда ни ступишь, куда ни сглянешь, вездѣ ихъ кишмя кишитъ; такъ и прыгаютъ, беспрестанно кусаютъ да жиляютъ, ни днемъ ни ночью покою не даютъ. Етакія навязались супостатки: какъ отбиться отъ проклятыхъ, не придумаютъ. Ужъ, кажется, и сору-та изъ избъ не выносятъ, и полъ-то перестаютъ пахать, и трухою-та вездѣ усыпаютъ, утаптываютъ, и водою-та поливаютъ, словомъ, ужъ чево то чево не дѣлаютъ; но все нѣтъ никакой помоги. Доморощеная эта легкоконница такъ ихъ пристрюнила, хошь изъ дому вонъ бѣги; а куда дѣться прикажешь? развѣ и впрямъ изъ огня да въ поломя. Слухъ о таковомъ ихъ нещастіи пронесся далеко во всѣ стороны. У него, не у курицы, типунъ на языкъ никогда не сядетъ. — Наконецъ передъ самыми заморосками пріѣзжаетъ къ нимъ на лихой тройкѣ, незнаемо откуда, и не вѣсь еще за чемъ, нежданой гость съ такимъ большимъ возомъ травы, какіе досель бывало крестицкіе ямщики приваживали сюда на конную для продажи. Новопріѣзжій сѣнникъ по новости дѣла останавливается середь самой большой улицы; отвсюду сбѣгаются къ нему толпами, окружаютъ, глядятъ какъ на чудо, и кто изъ любопытства, другіе же мудрѣйшіе въ чаяніи себѣ спасенія, дѣлаютъ ему разные вопросы, на кой онъ не сходя съ возу доноситъ имъ о себѣ вкратцѣ слѣдующее: что я дискать прослышавъ о постигшемъ пресловутый градъ вашъ нещастіи, и съ малыхъ лѣтъ упражняясь въ пользованіи разнаго рода травами, позналъ довольно ихъ силу, разныя пригодности, дѣйствія и противодѣйствія, и что искуствомъ своимъ надѣясь несомнѣнно пособить настоящему вашему горю, единственно по сердоболію своему пріѣхалъ къ вамъ, самъ собою, не дожидаясь зову, боясь, дабы отъ умедленія зло не заматарѣло, подать вамъ руку помощи, какъ можно скорѣе, доколѣ есть еще къ тому способъ. Словомъ; етотъ Краснобай умѣлъ такъ искусно росписать себя, что въѣхалъ къ нимъ въ ротъ по уши; да и не льзя было ему не повѣрить. Кто тонетъ, тотъ и за лезвѣе ухватается. Выбившіеся изъ мочи отъ остервенившихся и увертливыхъ наѣздницъ, могучіе наши Лукапёры, слушая таковыя утѣшныя, улесныя словеса его, какъ воскѣ отъ огня растаяли. Они не могутъ довольно изъяснить своей другъ другу радости, и благодарности мнимому своему избавителю. Ибо онъ въ самомъ дѣлѣ ни что иное былъ, какъ обыкновенный Шарлатанъ и обманщикъ, то есть: тѣмъ дѣтушкамъ помога, у ково есть денегъ много. Однако посмотримъ, какой конецъ будетъ. На суслѣ пива не узнаешь, кто кого обманетъ. Наши и сами, кажется, ребята себѣ на умѣ — непромахи. Помогинъ, такъ прозывался пріѣзжій докторъ, стоя на возу, держа въ рукѣ кнутъ, обращаясь на всѣ стороны, съ приличными тѣлодвиженіями произноситъ длинную рѣчь о пользѣ травъ своихъ, доказывая, что онѣ самыя рѣдкія, что вывезены изъ-за моря за нѣсколько сотъ лѣтъ до сотворенія міра, и достались ему по нѣкоторому особливому случаю, или лучше сказать счастію по смерти такого человѣка, что кабы де они знали, то бы… увѣряя при томъ, что одною прядочкою изъ того безцѣннаго собранія, на которомъ они его видятъ предстояща, можно перевести не только всѣхъ блохъ, но и клоповъ, таракановъ и проч. хотя бы этой гадины были цѣлыя тысячи тысячь. Словомъ, онъ поставилъ травы свои несравненно выше Ерофеичевой сорокотравки. Но сколь онѣ по словамъ его ни драгоцѣнны были, однако онъ не жалѣя какъ ординарнымъ сѣномъ покармливалъ лошадей своихъ. Лгать и хвастовать, казалось бы, надобно поосторожнѣе, что бы не попутаться. Прискакавшій спопыховъ Шарлатанъ или не имѣлъ сей догадки, или ужъ слишкомъ надѣялся на своихъ слушателей, которымъ и дѣйствительно въ печаляхъ подумать объ этомъ не пришло въ голову. Помогинъ, увѣривъ такимъ образомъ весь Пошехонскій факультетъ о превосходствѣ и пригодности своихъ травъ отъ блохъ, слезаетъ самъ и двое по видимому учениковъ его съ телѣги, развязываетъ возъ полегоньку, что бы не раструсить, и для порядку въ продажѣ, учениковъ разставляетъ по сторонамъ воза съ кнутьями, приказывая, что бы они нахаловъ отгоняли, и подбирать ребятамъ лѣкарственныхъ своихъ травъ даромъ не давали. Торгъ начинается; вѣсить да развѣшивать нѣкогда; купцовъ тутъ не двое и не трое; всѣ ждутъ изцѣленія, всякому хочется поскорѣе; а продавецъ сталъ одинъ. И такъ, онъ вздумалъ продавать товаръ свой не пудами и фунтами, а прядочками по своей таксѣ, травинокъ етакъ по десятку, по два, по три и болѣе, смотря по деньгамъ, или лучше сколько въ руку захватится; щотъ былъ короткой, и раздѣлка не долгая. Ибо, чтобъ въ такихъ хлопотливыхъ и жгучихъ обстоятельствахъ не толковать каждому по одиначкѣ своего рецепта, и тѣмъ болѣе сберечь времени, то онъ самъ вызвался добровольно изъяснить оной хорошенько всѣмъ вдругъ какъ скоро совсѣмъ отдѣлается. Ибо имъ самимъ и етого спросить не пришло на разумъ. То-то молодцы! — купля и продажа происходитъ съ жаромь; денежки побрякиваютъ: на чьей-то сторонѣ перевѣсъ будетъ? — Между тѣмъ дѣло приходитъ къ вечеру, и ярмонка оканчивается уже при огнѣ, и то для того только, что у Новоторца ничего не осталось ни подъ себя подослать, ни лошадямъ дать; ибо онъ въ торопяхъ и объѣдки лошадиныя упекъ тутъ же. — Управившись совсѣмъ и взлесши съ учениками своими на прежнюю свою кафедру, начинаетъ онъ велегласно: "охъ вы гой есте добрые молодцы! всѣ, гей! всѣ! сюда — ближе! стойте смирненько — пожалуйте — теперь, сей Божій часъ я вамъ открою всю тайну, коей другой на моемъ мѣстѣ ни одному человѣку не объявилъ бы ни за какія въ свѣтѣ сокровища; смотрите же, примѣчайте хорошенько, и что буду говорить, помните. — Слухамъ, слухамъ, слухамъ, кормилечь! отвѣтствуетъ ему нещетное, множество голосовъ — траву эту, продолжаетъ Ораторъ, сперва надобно высушить, сухо на сухо; и такъ вы положите ее въ топленую печь бережненько, какъ жаръ, знаете, пообходится, чтобы она ни сгорѣла, ни пригорѣла; слышите ли друзья мои! — Слухамъ ста, слухамъ, восклицаютъ ротозеи — высушивъ же должно ее истолочь или истереть въ порошокъ мѣлко на мѣлко, какъ муку на кисель; и такъ я бы вамъ совѣтовалъ лучше всево положить ее въ ступу, и толочь до тѣхъ поръ, какъ пыль полетитъ. Слышите ли? — Слухамъ 3-жды. Послѣ сего порошокъ изъ ступы выньте или высыпте, это все равно. Разумѣете ли? — Разумѣмъ родзимой, разумѣмъ. — Ну, смотрите же берегите этотъ, порошокъ, какъ глазъ свой, до случая, то, есть: когда вы поимаете блоху, то взявъ ее искусненько — смотрите, какъ можно, бережненько, за ножки или за крылышки, что бы какъ нибудь ее не повредить, головой оборотите къ себѣ, и старайтесь, разсмотрѣть хорошенько у ней глаза. Когда оныя найдете, то какъ можно не давайте ей щуриться, и поскорѣе порошку сего дуньте ей въ оныя. И буде ей попадетъ его хоть одна пылинка въ глаза, въ ротъ или въ носъ; (скажу вамъ, что эта гадина рыломъ вообще хлипка) то она тотчасъ или издохнетъ, или ослѣпнетъ, или по крайней мѣрѣ такъ зачахнетъ, что ужъ вѣрно не проживетъ долго. Но что я вамъ сказалъ объ одной, вы тоже должны разумѣть и о прочихъ: но сему же и прочая разумѣвай. Слышите ли? — Слухамъ ста — ну да все ли, что я вамъ по ею пору говорилъ, вы помните и разумѣете? — Все кормилечь, какъ етава не разумѣцъ намъ? а коли все, то и у меня все. Теперь прощайте, оставайтесь благополучно." И съ сими послѣдними словами такъ махнулъ по лошадямъ, что только плута и видѣли; какъ стрѣла умчался изъ виду вонъ.