— Обмылка…
Вскоре появился Обмылок.
— Чо надо? — осведомился он, как водится.
— Расчет, — негромко, но отчетливо произнес Алексей.
Я понял, о чем речь, и мне стало страшно. Обмылок молчал, и это тоже было страшно. Он стоял неподвижно — этакая статуя Командора с пузырем взамен головы.
— Слабо? — презрительно осведомился он наконец.
— Слабо, — ответил Лёха, глядя в слепое округлое рыло.
Я думал, последовавшая пауза никогда не кончится.
— Ладно, перетрем, — пробурчал Обмылок, и мы опять остались с Алексеем наедине. Тогда-то я и прозрел окончательно. Лицо и голова Лёхи стали вроде бы слегка шероховаты. Щетина. На маковке, на подбородке — везде. Перестал бриться! Будь он брюнет, я бы заметил это сразу, но Лёха у нас, оказывается, был блондин.
Он посмотрел на меня и усмехнулся через силу.
— Вот так… — то ли виновато, то ли назидательно молвил он. Потом уперся ладонью в мох и довольно бодро поднялся на ноги. — Ну что, пойдем коллег обрадуем?..
И пошли мы радовать коллег. Сначала отыскали Валерию.
— Почему нет? — запальчиво спросила она, узнав, в чем дело. — Я и сама собиралась расчета попросить! На море хочу…
А вот Вадим всполошился. Даже лоб ладонью придержал.
— Погоди… — сказал он Лёхе. — С чего это ты вдруг?
Работа была остановлена повсюду. Вадим оказался последним, кого мы оторвали от дела, поэтому общее сборище состоялось возле его футляра. Вился сигаретный дымок, фляжечка переходила из рук в руки, а вокруг роились медузы.
— Бояться надоело, — надтреснутым голосом известил Алексей. Выглядел он скверно: в зеленоватых глазах — лихорадочный блеск, на резко обозначившихся скулах, насколько можно судить в нашем приглушенном освещении, — по розоватому пятну.
— Не мальчик! — скрипуче продолжал он. — И не надо меня стращать! Хыкой, свалкой… Сам сейчас отправлюсь и увижу. Домой — значит домой, на свалку — значит на свалку…
Никто ни при каких условиях не должен был произносить в нашей мути подобных слов. Я понимаю Лёхино состояние, и все же не следовало так безжалостно это оглашать. До сей поры мы жили, неустанно убеждая себя, что свалка нам не грозит. Кто вообще придумал, будто нас туда могут отправить? Поди пойми! Услышали от Обмылка — и раздули услышанное до мифологических размеров. Обычный ребяческий ужастик, предмет сомнительных подначек… И вдруг нашелся человек, решившийся проверить подлинность наших опасений. Это все равно как, если бы кто-нибудь, усомнясь, есть ли жизнь после смерти, взял да и объявил, что сейчас покончит с собой и все точно выяснит.
— Ты что, кретин?.. — прохрипел Вадим, выкатывая глаза.
Лёха ожил. Он любил, когда на него наезжают.
— Тебе не нравится, что я окажусь дома? — осведомился он.
— Так ты же сам в это не веришь!
— Не верю, — спокойно согласился Алексей. — И в то, что окажусь на свалке, тоже не верю… Я просто хочу проверить. Дальше что?
— Ну проверишь ты!.. — закричала Лера. — А мы-то об этом как узнаем?
— Никак. С чего ты вообще взяла, что я иду на разведку? Я просто иду. А там посмотрим…
— Почему?!
— Я же сказал: надоело.
Тихая непреклонная решимость звучала в его голосе.
Даже не знаю, братцы вы мои, с чем это можно сравнить. Разве только с недоверчивым детским ужасом, когда впервые услышишь о том, что все смертны. И ты в том числе.
— Надоело ему… — злобно вымолвил Вадим. — Этак каждый может сказать: надоело…
— Ну и скажи.
— И что будет?
— Ничего не будет, — снова обессилев, выговорил Лёха. Голос его ушел в шамкающее бормотание. — Ночь придет, перекусит и съест…
— А ну хлебни! — яростно потребовала Валерия, ткнув ему в зубы металлическое горлышко. — Да не так! Как следует хлебни!.. Андроид называется!
Нет, все-таки оставаться наедине с ужасом не в обычае русского человека. Тем более когда рядом с тобой собратья по генам и по разуму. И фляжечка в придачу. Уговаривать или успокаивать Лёху не имело смысла — следовало только подначивать и дразнить. Первым это понял, как ни странно, Вадим.
— А что свалка? — осклабившись, огласил он вдруг. — Еще неизвестно, где лучше, здесь или там…
— Там, — уверенно сказала Валерия. — Здесь ничего нет, а там всего навалом…
— Откуда сведения?
— Говорят…
— Кто говорит? Нас тут всего четверо!
— Володя говорит!
— А он откуда знает?
Алексей слушал нас с вымученной снисходительной улыбкой.
— Слышь, — глумливо обратился к нему Вадим. — Ты это… пользуясь случаем, родне моей там привет передавай…
— Где? На свалке!
— Ага! Нужен ты кому на свалке!.. Ты им, короче, скажи: сами вы фуфло! А Вадик вон с высшим разумом корешится, деньги лопатой гребет… Адрес я тебе дам…
Шуточки его, как и следовало ожидать, были неумелы и неуклюжи, хотя это, может, и к лучшему. До оглашения адреса так и не дошло — начальство пожаловало. До сих пор не могу понять: Обмылок просто возникает в нужный момент в нужном месте или все же добирается туда пешком, а потом выключает свою мимикрию? Наверное, возникает. Уж больно у него это быстро выходит…
— Не понял, — буркнул наладчик. — Все, что ли, на расчет подали? Работать кто будет? Я буду?..
Не подававшие на расчет послушно поднялись. Я — тоже, но был остановлен.
— А ты чо пошел? Ты ж на профилактике…
