Андрейкин счёт - [3]
— Стоп!
И сразу все прожекторы погасли.
— Олежка, — шепнул мне Валерка, — давай мячик искать, пока нас не заметили. Он, наверно, недалеко от забора откатился.
Добрались мы до нашего забора. А там, как назло, земля изрыта, кустики какие-то насажены. А мячик-то чёрный, неприметный. Как его тут найдёшь?
— Ищи! — сказал Валерка и пошёл вдоль забора. Идёт, в землю смотрит, мячик ищет.
Я в кусты пополз, тоже ищу.
Вдруг кто-то неподалёку говорит:
— Здравствуйте, молодой человек.
Я к земле прижался, боюсь шелохнуться. «Ну, — думаю, — попался Валерка! Что-то теперь будет?..»
Приподнял я тихонько голову, глянул сквозь кусты и обомлел.
Стоит Валерка красный, глаза выпучил. А рядом с ним… рядом с ним сам Владимир Ильич Ленин стоит. Чуть голову набок склонил, глаза прищурил, а в глазах искорки светятся.
Я себя ущипнул: не сон ли? До сих пор, между прочим, синяк на руке.
— Что ж вы не здороваетесь? Нехорошо, — сказал Ленин, чуть картавя.
— Здравствуйте, — говорит Валерка, а сам всё на Ленина глядит и глазами хлопает.
Засмеялся Ленин. Даже голову немножко назад закинул. Сунул руку в карман. То на носки, то на каблуки станет — покачивается.
— Так-с… Вы зачем сюда пожаловали, молодой человек?
— За мячиком, — ответил Валерка.
— За мячиком? — повторил Ленин. — А как же он сюда попал, ваш мячик?
— Через забор перелетел. Я свечку дал кривую.
— Вот как! В лапту играли?
— Да…
— В детстве я тоже любил играть в лапту. Очень живая игра! А бита у вас круглая?
Валерка улыбнулся:
— Круглая, товарищ Ленин.
— А как вас зовут?
— Валерка Щукин.
Тут подошли ещё какие-то люди. Стоят. Улыбаются.
— Чудесно. Вот мы и познакомились, — говорит Ленин. — А то, что бита у вас круглая, — это хорошо. Плоской битой по мячу любой попадёт, а вот круглой — тут нужна сноровка. Как вы думаете?
Валерка снова покраснел.
— Конечно… уметь надо.
— Вот именно — уметь, — сказал Ленин и достал из кармана арабский мячик. — Ваш?
— Наш! — обрадовался Валерка.
Владимир Ильич осмотрелся кругом, поднял с земли короткую круглую палочку.
— Коротковата немного, но попробуем. Ну-ка, подкиньте!
Ленин бросил Валерке мячик. Валерка попробовал поймать его, но упустил. От волнения, видно. «Эх, — думаю, — растяпа!»
А Ленин будто и не заметил.
— А ну-ка, ну-ка, попробуем.
Валерка поднял мяч. Ленин отвёл руку с палкой назад и немного вниз.
— А ну-ка, ну-ка…
Валерка подбросил мяч. Ленин сильно и ловко ударил его снизу. Мяч взлетел высоко в небо. Все кругом одобрительно засмеялись.
— Вот это свечечка! — сказал Валерка, задирая голову.
Мяч упал по ту сторону забора, к нам во двор.
— Ну вот, мяч на своей территории, — сказал Ленин, бросил на землю палку и вытер руки носовым платком. — А как же вы туда перекинетесь?
Валерка опять покраснел. В другое время он, пожалуй, и соврал бы что-нибудь. Но Ленину разве соврёшь? И Валерка рассказал, как мы пробрались в ворота и прятались за досками.
— А где же ваш товарищ? — спросил Владимир Ильич.
Тут я вылез из кустов.
Ленин посмотрел на меня и сказал что-то, что, мол, вроде не к чему прятаться в кусты. Но я… я плохо разобрал.
Потом он нас повёл к воротам и сказал охраннику, чтобы пропустил.
Прощаясь, Ленин подал нам руку и сказал:
— Ну, растите, друзья, и не прячьтесь. Никогда не прячьтесь, даже если что-нибудь и натворите. Прятаться — это последнее дело. Надо жить смело, открыто!
Мы с Валеркой вышли за ворота, как во сне.
Так Валерка стал самым известным у нас человеком.
Потом мы узнали, что на бывшем пустыре снимали новый кинофильм, и разговаривал с нами, конечно, не настоящий Ленин, а артист, который снимался в его роли.
Но это ничего не значит. Всё равно Ленин таким и был — весёлым, добрым человеком.
ЧЕСТЬ МУНДИРА
Женя Новиков с утра отправился с мамой в магазины покупать школьную форму. По этому случаю брюки его были отутюжены, ботинки сияли.
В магазине было шумно. Приветливая светловолосая продавщица прикинула к плечам Жени серую гимнастёрку. Гимнастёрка оказалась ему впору.
— Мамочка, я наде-ену, — протяжно попросил Женя.
— Да она же тебе как раз!
— Ну, ма-а-мочка… — тянул Женя.
— Пусть примерит, — вмешалась продавщица. — Такой покупатель требовательный пошёл! Да и понятно: школьную форму покупает!
Женя вошёл в кабинку и задёрнул за собой занавеску на звонких металлических кольцах. Как по мерке сшитая гимнастёрка очень понравилась Жене. Но ещё больше понравились ему фуражки. Они стояли столбиками на полках, весело поблёскивая лаковыми козырьками.
— У вас какой размер? — спросила продавщица.
— Не знаю, — ответил Женя.
— Кажется, пятьдесят второй, — сказала мама.
— Сейчас измерим.
Продавщица взяла с полки длинную клеёнчатую ленту с делениями и обвила ею Женину голову. Лента была холодной, и Женя поёжился.
— Пятьдесят четыре, — сказала продавщица. — Солидная голова.
Женя почувствовал уважение к собственной голове. Он долго примерял фуражки. Одна ему казалась слишком плоской, у другой на кончике козырька он обнаружил едва приметную трещинку, у третьей ещё что-то. Продавщица терпеливо ждала и улыбалась. Она понимала волнение Жени.
Наконец Женя выбрал и подошёл к большому зеркалу. Оттуда на него глянул школьник в ладной тёмно-серой гимнастёрке, подхваченной ремнём с блестящей пряжкой, в отутюженных брюках и великолепной фуражке с жёлтыми кантами и жёлтым блестящим значком. И голубые глаза у этого школьника необыкновенно сияли, и весь он был каким-то подтянутым и, пожалуй, солидным.
