Андрейка - [26]

Но громить его необходимо тогда, когда в гарнизоне начнется паника, вызванная ударами частей Советской Армии, наступающих на Случь.

В отличном, приподнятом настроении Мартын рассказал обо всем этом Андрейке и начал чуть ли не ежеминутно посматривать на часы.

В четыре часа они вышли из своей землянки и направились к одному из отрядов, находившемуся метрах в пятистах от штабного лагеря.

Как только пришли, Мартын неожиданно сурово сказал:

— Андрей, больше ни слова! Держись возле меня и, как надлежит солдату, терпеливо ожидай мой приказ...

— Слушаюсь! — ответил Андрейка.

А Мартын уже отдавал распоряжения. Вот один, потом второй связной быстро вскочили на коней и помчались, унося приказ о начале наступления. Третий связной бегом подался в глубину леса. Зашевелились командиры рот, взводов, все штабные работники и начали расходиться по своим местам.

План Мартына и на этот раз был прост, но точен. Действительно, враг, удерживавший Смоляны, должен был ожидать удара со стороны Шумичей. К этому удару он и подготовился. Чтобы обмануть гитлеровцев, такой удар — демонстрацию — совершит один из отрядов Мартына. Но главные силы будут не тут.

Как только началось наступление частей Советской Армии на Случь и демонстрация партизанского отряда со стороны Шумичей, гитлеровцы в Смолянах действительно посчитали себя в окружении и бросились на запад. Но тут их и встретил мощный огонь из партизанской засады. И куда бы после этого фашисты ни пытались сунуться, их везде встречали пули народных мстителей.

Расплата с врагом была полной, беспощадной.

К восьми часам вечера Смоляны были очищены от противника. А на следующее утро партизаны уже встречали наступающие войска второго эшелона. В местечке состоялся митинг. На трибуне вместе с армейскими представителями, представителями местной власти, рядом с Мартыном стоял и Андрейка.

Партизанское соединение почти полностью влилось в действующую армию. А Мартын и Андрейка остались в Смолянах.

Мартын до войны работал в этом районе, и еще до освобождения Смолян подпольный райком партии назначил его на ответственную работу в этом же районе.

И вот сидит Андрейка в квартире Мартына один-одинешенек. Мартын уехал куда-то по делам. Дом обычный, четырехстенный, еще как следует не обставленный, но в нем лучше, гораздо лучше, чем в землянке. В доме светлые окна, через которые видна местечковая улица, есть печь, в которой стоит еда, приготовленная для них соседкой, пожилой женщиной. А главное, в доме есть крыша и можно не бояться дождя, спокойно сидеть и думать о чем хочешь.

И Андрейка часами молча сидит и думает, строя разные планы. Теперь вот в его памяти всплыло воспоминание о последнем дне их партизанской жизни, о задании Мартына. Когда началась подготовка к наступлению на Смоляны, Мартын подозвал мальчика и сказал:

— Беги в гражданский лагерь и скажи деду Ахрему, чтобы поднимал всех на ноги. Пусть будут готовы к походу...

— К какому? — не удержался Андрейка.

— Потом все узнаешь... И ты будь готов вместе с дедом Ахремом...

Андрейка выполнил приказ. А под вечер примчался посыльный от Мартына и приказал всем двигаться в Смоляны, уже освобожденные от врага.

— Немцев вытурили... Ночевать можно будет дома, по-человечески,— радовался связной...

Сейчас Андрейка, конечно, понимает, что Мартын направил его к старым и малым не случайно, а чтобы не рисковать во время последнего боя. Мальчику было и приятно от мысли, что о нем заботятся, и вместе с тем очень обидно, что активного участия в решающем бою принять не довелось.

О многом еще думалось Андрейке.

Но все мысли завершались одною, не покидавшей его и в тяжкие дни лесной жизни, и особенно взволновавшей тогда, когда стоял он на трибуне и внимательно всматривался в лица военных. Это мысль об отце, о возможной встрече с ним.

Утомившись от дум, Андрейка вставал и час-другой что-нибудь делал или в квартире, или в коридоре. Потом направлялся в райисполком и заглядывал в кабинет Мартына. Убедившись, что кабинет пуст, опять возвращался домой и находил себе новую какую-нибудь работу.

Погода стояла теплая. Шла весна — веселый и счастливый апрель. Район за районом, город за городом родной Белоруссии очищались от оккупантов. Советские войска рвались вперед, настигая врага и приближаясь к Минску, к братским землям Литвы, Латвии и Польши.

Андрейка был полностью в курсе событий. Правда, в местечке, среди тех, кто пришел из леса, он пока не нашел себе друзей, а из эвакуации люди еще только начинали возвращаться. Однако Мартын, ожидавший приезда своей семьи с

Урала, по-прежнему рассказывал мальчику обо всем и оставался самым близким его советчиком и учителем.

Приближался конец учебного года, хотя занятий в школе Смолян, конечно, не было. Андрейка знал, что ему надо готовиться к учебе в следующем учебном году. Однажды Мартын напомнил ему об этом, подчеркнув, что готовиться к занятиям надо усиленно:

— Ты забыл многое, сынок. А партизан и в школе должен быть не последним, а всегда первым.

Андрейка взялся за книги, принесенные Мартыном, перечитал их и старательно переписал отдельные предложения в тетрадь. На душе у него было радостно: каждый день приносил новые хорошие вести с фронта.