Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания - [8]

Шрифт
Интервал

С причала рыбачил апостол Андрей,
А Спаситель ходил по воде.
И Андрей доставал из воды пескарей,
А Спаситель — погибших людей.

— Ишь как подгадали под сегодняшний праздник, — не удержался отец Андрей.

— Думаешь, специально в календарь заглядывают?

— Это, конечно, вряд ли. Просто так совпало. Промыслительно. Эту песню я сам когда-то пел. Мы с пацанами в гараже пытались делать свою рок-группу. На всю страну знаменитая песня! Но при этом лично мне очень обидно, что большая часть соотечественников наших, русских православных людей, а особенно молодёжь знает о святом апостоле Андрее только то, что поёт о нём «Наутилус». Но ведь не было ничего такого, что поётся, не было, вымысел это всё, а за душу хватает…

— А не боишься, опять же, в ересь впасть, слушая песенку эту?

— Как не бояться? Боюсь. Потому и не пою давно ничего такого, хотя и среди ваших московских батюшек находятся любители… Знаешь ведь, чем кончил автор этой песни, ну то есть текста?

— Умер пару лет назад.

— А перед смертью принял ислам! Вот и слушай теперь творения вероотступника…

«Чем не современный апокриф?» — подумал Фоменко о соблазнительной песне, сворачивая на МКАД. А тем временем усиливался снегопад, и по серой, тонущей в мареве трассе вилась унылая позёмка и будто подпевала захлёбывающемуся радиоголосу:

Видишь, там на горе-е-е
возвышается крест.
Под ним десяток солдаат.
Повиси-ка на нё-о-о-м…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ПАЛЕСТИНА

1. ЗАГАДКИ ПЕРВОГО ПРИЗВАНИЯ

«Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: «Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков». И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним. Оттуда, идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их. И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним. И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях».

Эти слова Евангелия от Матфея (и почти те же — во вторящем ему Евангелии от Марка) он знал наизусть, как и чуть ли не весь Новый Завет, но, видя их в книге, всякий раз задавался свербящими вопросами. Кто были первые призванные Иисусом братья? Знаем ли мы о них что-нибудь, кроме того, что были они рыболовами? Евангелист Иоанн сообщает, что родом они, как и апостол Филипп, были из Вифсаиды, располагавшейся неподалёку на берегу Галилейского моря. Но более всего не давало ему покоя то, что Иоанн описывал призвание первых учеников совсем по-иному и приурочивал его к совсем другому времени и месту:

«На другой день опять стоял Иоанн [Креститель] и двое из учеников его. И, увидев идущего Иисуса, сказал: «Вот Агнец Божий».

Услышав от него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом. Иисус же, обратившись и увидев их идущих, говорит им: «Что вам надобно?» Они сказали Ему: «Равви, — что значит: учитель, — где живешь?» Говорит им: «Пойдите и увидите». Они пошли и увидели, где Он живет; и пробыли у Него день тот. Было около десятого часа.

Один из двух, слышавших от Иоанна об Иисусе и последовавших за Ним, был Андрей, брат Симона Петра. Он первый находит брата своего Симона и говорит ему: «Мы нашли Мессию», — что значит: Христос; и привел его к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: «Ты — Симон, сын Ионин; ты наречёшься Кифа, что значит: камень (Пётр)»».

Роскошный пергаменный кодекс с Четвероевангелием изготовлен был совсем недавно, судя по ни с чем не сравнимому запаху свежевыделанной телячьей кожи, яркому цвету чернил и красок, которыми были искусно написаны — видимо, лучшими миниатюристами патриаршего скриптория — иллюстрации: вот два брата-апостола на фоне золотого неба, склоняясь из лодки к лазурно-ультрамариновым волнам, держат серебристую сеть, а с берега их уже благословляет Спаситель — это у Матфея; или, также в окружении золота, Иоанн Креститель со свитком в руке указует на Него, а два его ученика, один из которых, несомненно, Андрей, с распростёртыми руками устремляются в Его сторону — это у Иоанна. Кто же был второй ученик? Почему он не назван по имени? И где в то время находился Симон-Пётр? Миниатюры ответа на это не давали.

В Студийском монастыре, откуда в Патриаршую библиотеку был направлен монах Епифаний, подобные книги, конечно, делали, но не столь обильно украшенные золотом. Неистовый Феодор, их настоятель, держал в чёрном теле и себя, и свою братию, а из богатых подношений значительную часть направлял на книги, ревниво следил за работой патриарших писцов и художников, некоторых даже переманивал к себе, благо в его обители они, создатели божественных изображений, чувствовали себя спокойнее, чем вблизи от императорского дворца, где под покровительством василевса Льва собирался злокозненный иконоборческий кружок, вот-вот готовый направить мечи гвардейцев на православных почитателей святых икон. Студийский же игумен славился своей верностью иконопочитанию, непреклонностью перед властями и строгостью монашеских нравов, распространявшейся и на писцов: за сбитую строку — а линеек для них Феодор делать не разрешал — полагались десятки земных поклонов.


Еще от автора Александр Игоревич Грищенко
Средневековая Европа. Восток и Запад

Коллективный научный труд «Средневековая Европа: Восток и Запад» открывает серию публикаций Лаборатории медиевистических исследований НИУ ВШЭ, посвященных вечной и вместе с тем неисчерпаемой теме отечественной медиевистики: взаимоотношениям латинского Запада европейского субконтинента и православного (а отчасти и мусульманского) Востока. Из бесконечного разнообразия возможных сюжетов для данного издания отобраны лишь до сих пор глубоко не изученные. Во-первых, разбираются брачные стратегии и стратегии имянаречения в среде правящей элиты разных обществ Северной и Восточной Европы – от Скандинавии до Грузии.


Вспять

Повесть лауреата премии «Дебют» Саши Грищенко «Вспять» на первый взгляд предельно фактографична, однако на деле это попытка преодоления правды факта. Реалии детства и дома, воспоминания и семейные предания втекают в поток земного времени, и вся повесть смотрится развернутой метафорой сыпучести, бегучести, невозвратимости бытия.


Бог, Рим, народ в средневековой Европе

В основе книги «Бог, Рим, народ в средневековой Европе», продолжающей серию «Polystoria», — исследования, выполненные сотрудниками Лаборатории медиевистических исследований НИУ ВШЭ и их коллегами. Она посвящена различным аспектам культурной, религиозной и политической истории Средневековья на Западе и Востоке Европы. Помимо исследований здесь публикуется ряд средневековых сочинений, впервые переведенных с латыни и старопортугальского. Книга адресована историкам, филологам, историкам искусства, религиоведам, культурологам и политологам, а также широкому кругу читателей, интересующихся историей Европы.


Ребро барана

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Легенды Царьграда

Настоящую книгу составили переводы греческих текстов VIII–X веков, рассказывающих различные истории, подчас фантастические, о древней культуре Константинополя. Заброшенные в «темные века» здания и непонятные статуи внушали горожанам суеверный ужас, но самые смелые из них пытались проникнуть в тайны древних памятников, порой рискуя жизнью. Загадочные руины обрастали пышными легендами, а за парадным фасадом Города крылся необычный мир древних богов и демонов. Путешествуя по «воображаемому Константинополю» вместе с героями текстов, читатель сможет увидеть, как византийцы представляли себе историю дворцов и бань, стен и башен, храмов и монастырей, а также окунуться в прошлое и даже будущее столицы христианского мира. Книга «Легенды Царьграда» составлена и переведена Андреем Виноградовым, российским историком, исследователем Византии и раннего христианства.


Рекомендуем почитать
Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.