Андреевский флаг (фрагменты) - [23]
– Одна нога тут, другая здеся!
– Идемте, Григорий Лексеич, до командирского дому. Доложишь не спеша нам, здешним моржам да медведям, – где бывал, чего видал... Как там наш отец бомбардир[54] Петр Алексеевич? Да и так, за мир, за войну покалякаем. Швед, брат, не родная тетка, верно? Идемте, капитан Лунев.
– Черта с два! Завтра же бриг примешь! Швед ждать не будет... И так уж, сволочь, припер штыком – не вздохнуть.
– Я не барышня, чтоб меня упрашивать. – Приблизив лицо к пылавшим свечам и осветив высокий лоб, строгий абрис прямого носа, Григорий раскурил трубку. – Завтра так завтра. За тем и прибыл сюда, капитан-командор.
– Однако каков наш новый капитан «Тритона», а, Крыков?
– Поживем – увидим, – откашлялся в вечерней полутьме горницы начальник таможни.
– Поглядим, – трезво согласился Лунев, но тут же пыхнул порохом. – Только вот отчего «Тритон»? Ужли мы, православные, своего славного имени кораблю не сыщем?
– Молодец! В само сердце! – Крыков на радостях забыл про рыбный пирог; в хмельных глазах его сверкнули огоньки, вздернутая кверху бровь задрожала.
– А что, ежли наречь «Виват» иль «Виктория»?.. «Победа» по-нашему?
– Зело борзо! – Капитан-командор тряхнул рассыпанными по плечам каштановыми волосами, на щеке весело заиграл сабельный шрам.
Рука в алой с золотом манжете круто с ног на голову опрокинула синего стекла бутылку. Темное, как гранат, вино запузырилось в чарках.
– За «Викторию», господа! Пущай швед, сукин кот, знает, за чьей сметаной в погреб полез! Петру Алексеичу виват!
Господа опустошили чарки. Сели за стол угощаться. Афонька Крыков щерил щербатый рот; заедал утятину клюквой и подавал рукой знак Луневу: дескать, давай, не скромничай, налегай на закуску!
– Теперь у нас, слава Христу, все имеется: и капитан, и команда, и... – Здесь набранный «аллюр» командира Новодвинской цитадели сбился на ступь, но Григорий будто ждал – исправил на ходу положение:
– И государев штандарт!
– Да ну?! Прям чудеса в решете! А ну закажи, коль не шутишь.
– Таким, брат, не шутят. Сильвестр Петрович, прикажи добавить свечей. – Григорий поднялся с лавки, взял с дальнего конца стола седельный подсумок, расстегнул обе латунные пряжки.
Посыльный Авдей споро оживил еще два шестилапых шандала. Андреевский флаг сочно вспыхнул весенней свежестью в пальцах Лунева.
– У-ух ты! Сильвестр Петрович! – Крыков не мог оторвать восторженных глаз от штандарта. – Гля-ка, капитан-то наш... будто кусок неба Христова в руках держит.
Григорий зарделся верхами скул: гордясь и волнуясь своей миссией, расстелил на скобленом сосновом полу знамя.
– Эва, море-окиян!.. – зачарованно охнул Афанасий. – Почитай, всю горницу затопило. Красотиш-ша! А? Капитан-командор! Под таким штандартом одно удовольствие шведов топить да самому смерть принимать, ребята!
– Афонька! – Иевлев резанул гневным взором. – Придержи язык, ирод. Ишь ты, нашел ребят. Выпил, закусил, упал на сундук и спи, коль язычину на цепи держать не можешь.
Крыков надуто уставился в чарку: «Вечно начальство душу не даст распахнуть!..»
Командир цитадели поднялся из-за стола. Брякая ножнами шпаги, подошел к знамени, будто к кромке морской воды. Скрипя натертой кожей ботфортов, присел возле; бережно тронул шелковистую плотную ткань.
Притихший Афанасий, красный, как рак, в своем стрелецком кафтане, подбил под скамью ноги в грязных сапогах; забыв про обиду, он взирал на белое полотнище Андреевского флага, и небесная голубая гладь скрещенных полос отражалась в его карих глазах.
Григорий начал сворачивать флаг:
– Ежли завтра бриг принимать, завтра и клятву верности команда примет. Пусть каждый матрос, прежде чем водрузим на кормовой флагшток государев штандарт, с оружием, на коленях целует знамя. А уж потом, – Лунев осенился крестом, – можно и в море идти сторожить.
– А ну, погоди убирать сию красоту, капитан! – Иевлев, одергивая камзол и полы кафтана, подошел к Григорию, подхватил край знамени, словно держал в пригоршнях голубую воду. Склонился, будто собрался испить. Трижды поцеловал штандарт: как родную мать, как любимую жену, как ненаглядное чадо. А потом гордо вскинул голову, забросив за плечи длинные пряди:
– Разбили под Азовом турок, опрокинем и шведов. С нами Бог! С нами государь Петр Алексеевич! Ур-ра!
– Ур-ра! Ура! Ура!
...Бражничали офицеры третий час кряду после того, как с радостной вестью объявился начальник таможни Афанасий Крыков. Намолчавшись за долгое ожидание встречи, господа открыли шлюзы. За стуком чарок и трубочным табаком беседы-разговоры велись нараспашку, так что брало за душу: помянули не раз тех, кто сложил головы за Отечество, спорили о предстоящей войне, «долго ли быти крови» с неистовым королем шведским; рассуждали и о русском парусном флоте, о делах государственных; перемыли наново кости старому воеводе князю Прозоровскому.
– Тебе известно, Григорий Алексеич, что шведские корабли миновали Зунд[55]... и вот-вот должны объявиться в Белом море?
– Известно, Сильвестр Петрович. При мне еще из Москвы к вам в Архангельск эстафету[56] отсылали с нарочным. Кстати, сколько их ожидается? Два, три, более?
1223 год. Идут монголы на Русь. Ведут их испытанные в боях военачальники Чингизхана — Субэдэй и Джэбэ. Выступает им навстречу русская рать во главе с галицким князем Мстиславом Удатным, прославившимся во многих битвах. Сойдутся рати на реке Калке. Что будет? Монголы и русичи ещё не знают этого. Монголы верят в свою силу и хитрость. Русичи верят в удачу и в милость Бога. Око Божие всех видит. Бог не оставит того, чьё дело правое, а потому и вознеслась над русским воинством хоругвь Ярое Око, вышитая по образу Спаса со строгим, гневным взором.
Древняя Русь. Сердце и колыбель будущей Великой России. Земля, не знающая ни времени, ни страха, ни рабства. Здесь даже камни и проплывающие облака говорят о мужестве наших предков, об их героизме, святой вере и стойкости.Демонстрационная версия готовящегося к выходу в издательстве "Альва-Первая" исторического романа «Ярое око» из цикла «Знамена и стяги России», включающая в себя первые пять глав и главу 21.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Великий французский король Людовик ХIV, Король-Солнце, прославился не только выдающимися историческими деяниями, но и громкими любовными похождениями. Он осыпал фавориток сказочными милостями, возвышал их до уровня своей законной супруги Марии-Терезии, а побочных детей уравнивал с законными. Не одна француженка лелеяла мечту завоевать любовь короля, дабы вкусить от монарших щедрот. Но были ли так уж счастливы дамы, входившие в окружение короля? Кто разрушил намерение Людовика вступить в брак с любимой девушкой? Отчего в возрасте всего 30 лет постриглась в монахини его фаворитка Луиза де Лавальер? Почему мать семерых детей короля маркиза де Монтеспан была бесцеремонно изгнана из своих покоев в Версальском дворце? По какой причине не могла воспользоваться всеми правами законной супруги тайная жена короля мадам де Ментенон, посвятившая более трех десятков лет поддержанию образа великого монарха? Почему не удалось выйти замуж за любимого человека кузине Людовика, Великой Мадмуазель? Сколько женских судеб было принесено в жертву политическим замыслам короля? Обо всем этом в пикантных подробностях рассказано в книге известного автора Наталии Сотниковой «Король-Солнце и его прекрасные дамы».
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.