Андалусская поэзия - [64]

Шрифт
Интервал

Хазим был известным теоретиком поэзии и превозносил арабские стихи, высказывая мнение, что рифма — величайшее достижение арабов, неизвестное всем другим народам.

Перевод В. Потаповой*

* * *
Белоснежной, горделивой розе,
Что, склонившись на зеленом стебле,
Воду пьет в непринужденной позе,
Царственный цветок чуть-чуть колебля,
Молния прислала кубок влаги.
Роза, помня женскую уловку,
Чтобы не промокнуть ей от ливня,
Подняла накидку на головку.
* * *
Ты с розовым воинством
Схоже, миндальное древо,
И стройностью стана
Чаруешь, как юная дева.
Меж тем облака дождевые
Свой жемчуг окатный
С небес, не скупясь,
Рассыпают на цвет ароматный.
А блеск переливчатый
Розовых раковин дружен
С намокшею зеленью
И белизною жемчужин.
* * *
О Мурсия! Ты — воплощение рая земного.
Не стал бы в подлунной искать я блаженства иного.
Тоской переполнилась грудь, и на сердце тревожно.
Прекрасную Мурсию мне позабыть невозможно!
Найдется ли местность приятней долины зеленой,
С рекой обольстительной, на рукава разветвленной?
Я помню просторную гавань, суда у причала,
Где дружба меня с неизменной улыбкой встречала.
Кристальных ключей твоих, Мурсия, помню веселье,
Душистых лугов базилик, благовонное зелье,
Крутой и пологий — два берега друг против друга,
И мост из челнов, что канатами связаны туго.
Красуясь промеж акведуков, Саббах и Табира,[69]
Два дивных селенья, считаются гордостью мира.
Проплыли мы семьдесят миль по реке и, цветущи,
Дышали сады ароматом как райские кущи.
* * *
На лугу зеленом ветер
Влажную траву колышет.
Там земля — бурнус парчовый,
Что цветистым шелком вышит.
И везде, куда ни глянешь,
Столько неги и отрады,
Сколько в девах, облаченных
В лучшие свои наряды.
Ветерок с реки стремится
Голубое снять убранство,
Но серебряною рябью
Стало водное пространство.
Скажешь ты: «Узор на ткани —
Эти солнечные блики!»
И светилу прямо в очи
Смотрит полдень златоликий.
* * *
С востока торопится
Конь золотистый, тесня
На запад, окутанный тьмой,
Вороного коня.
Как спящего очи,
На ранней заре, с неохотой,
Прекрасная эта река
Расстается с дремотой.
Цветы упоительны:
Вместе с явленьем денницы,
Дыша ароматом, они
Раскрывают зеницы.
Сиянье востока
Становится вскоре видней,
А звезды падучие —
Душ оскорбленных бледней.
Зато над зари полосой,
Словно искры пожара,
Несчетные звезды, сверкая,
Рассыпались яро.
И молния в очи
На миг ударяет нам так,
Как будто в них взоры вперяет
Испуганный мрак.
Мохнатые лапы
Созвездие Льва распростерло,
Боясь, что Созвездие Пса
Ему вцепится в горло.
От Льва убегают стремглав
Козерог и Телец,
А если настигнет — придет
Им обоим конец.
С очами багровыми хищник
Не знает пощады.
И солнца погонщик
С опаской торопит Плеяды.
* * *
О дочь Абу Бакра,
Твой лик несравненный
Подобья не может
Найти во вселенной.
Отдав предпочтенье
Тебе, я не буду
При этом дивиться
Создателя чуду:
Одну сотворивший
Красавицу нам,
Аллах не имеет
Подобья и сам.
* * *
Горюешь ты, слезы лия,
Миловидная дева,
А, может быть, жемчуг
Рассыпала в приступе гнева?
Однако твое ожерелье
Жемчужное цело,
И ты ювелира изделье
На шею надела.
Не жемчуг, а слезы
Бегут по щекам, что светило
Дневное украдкой
Приметило и позлатило.
Твою златосмуглую щечку
Увидел я тоже,
Где розы стыдливости
Робко алели на коже.
А кожа была столь нежна
И полна обаянья,
Что ранить ее
Ухитрился б и шелк одеянья
Зубов белизною
Сама красота наделила
Тебя, чтоб мученья мои
Ты улыбкой продлила.
Судьба оставляла меня
У прекрасной во власти,
Напрасно я ждал избавленья
От этой напасти.
Бессонным ночам не обязан
Я дивным виденьем.
Меж тем полудрема
Смущает меня наважденьем.
Я ставил силки,
Но была безуспешной охота.
И взглядом газели
Охотник был ввергнут в тенета.
* * *
Дождавшись от зари
Багряной знака,
Развеял ветерок
Завесу мрака.
Казалось, пахла
Мускусом роса,
И медленно
Светлели небеса.
Взломав печать
На свежей амбре, утро
Зажглось, но звезды
Цвета перламутра
Еще сиять могли,
Однако их
Затмил безмерный
Блеск очей твоих.
И, ветер напоив
Своим дыханьем,
Ты одарила мир
Благоуханьем.
* * *
Когда красота наделяла счастливиц могуществом,
Тебя отличила она среди всех преимуществом.
Печать совершенства одну из прекрасных и стройных
Отметила, и не найти ей соперниц достойных.
Того, кто загублен твоими очами, — осудят!
Тому, кто в тебя не влюблен, оправданья не будет.
Кто станет рабом твоих глаз — навсегда безутешен.
Но каждый, в тебя не влюбленный, пред господом грешен!
Я страстью своей озабочен и помню об этом,
Священными узами связан как вечным обетом.
Того, что я клятвой скрепил, никогда не нарушу.
Ты власть надо мной обрела и вошла в мою душу.
И каждую ночь провожу я в смятенье великом,
Как будто любуюсь луну затмевающим ликом!
Увы, тяжела для сердец наших пленных неволя,
И держишь ты нас при себе, никому не мирволя.
Я знаю, тебе оскорбительны дерзкие взгляды,
Но ранит злосчастных влюбленных твой взор без пощады.
Страданье твое против муки влюбленного — малость!
Сама посуди: у кого оно вызовет жалость?
Как поясом, пылкими взглядами схваченный тесно,
Пленительный стан красотой был изваян чудесно.
На шее, в твоем ожерелье, округлы и алы,
Подобьем сердец окровавленных выглядят лалы.
Но юность и дева уходят! Я вслед, без укора,
Смотрю, отвести не пытаясь прощального взора.

Ибн аль-Хатиб

Ибн аль-Хатиб (1313–1374) — крупный поэт и прозаик. Родом из Гранады, несколько лет был секретарем, вазиром и придворным поэтом насридских правителей Гранады. Судьба Ибн аль-Хатиба была трагичной: спасаясь от гнева Мухаммада V, принявшего титул султана, Ибн аль-Хатиб бежал в Северную Африку и стал вазиром Абу Фариса Абд аль-Азиза из династии Маринидов, который отказался выдать его султану Гранады, несмотря на его требования. После смерти Абу Фариса в 1372 году и свержения малолетнего наследника престола новый правитель, Абу-ль-Аббас аль-Мустансир, заключил Ибн аль-Хатиба в темницу города Фес, где он был задушен.


Еще от автора Абу Мухаммед Али Ибн Хазм
Ожерелье голубки

Арабская поэзия XI в, пытавшаяся первое время в Испании хранить старые традиции и воспевать никогда не виданного этими поэтами верблюда, постепенно под местными влияниями ожила, приобрела индивидуальный характер и, как это можно теперь считать доказанным, в свою очередь оказала могучее влияние на лирику европейских трубадуров. Вот на такой-то почве и возникло предлагаемое сейчас русскому читателю произведение Абу Мухаммеда Али ибн Ахмада ибн Хазма, родившегося в Кордове 7 ноября 994 года, — книга «Ожерелье голубки» (Тоукал-хаммана)


Средневековая андалусская проза

Сборник включает произведения разных жанров, созданные в X—XV вв.: «Ожерелье голубки» Ибн Хазма и «Повесть о Хаййе ибн Якзане» Ибн Туфейля, ранее уже издававшиеся, и рассказы и хроники разных авторов, впервые публикующиеся на русском языке.Философская притча о смысле человеческого бытия, трогательные любовные истории и назидательные поучения, рассказы о поэтах и вазирах, воителях и правителях — все это найдет читатель в книге, которая в первый раз столь полно познакомит его со средневековой прозой арабской Андалусии.


Рекомендуем почитать
Панчатантра

Древний сборник индийских басен «Панчатантра» («Пять книг») был составлен в наиболее ранней редакции в III—IV вв. н. э. неизвестным автором. Первоначально он служил педагогическим целям — это была «наука житейской мудрости», по которой обучались юноши.Каждая из пяти книг памятника представляет собой самостоятельный рассказ, герои которого по ходу действия рассказывают басни, иллюстрирующие обычно то или иное поучение. Текст изобилует стихотворными вставками. Сборник написан хорошим литературным языком и является одним из лучших образцов прозы классического санскрита.


Поэзия Ду Фу в переводах А.И.Гитовича

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Мудрецы Поднебесной империи

Китай, Поднебесная империя – родина древнейших, но не утрачивающих своей значимости философских учений и мировых религий, фантастическое царство всепроникающего духа и средоточия мистических сил Земли, центр сакральных знаний человечества и мир, хранящий первозданные тайны природы. И в то же время – духовное и плотское, мудрость и глупость, богатство и бедность, алчность и щедрость, милосердие и жестокость, дружба и вражда – все человеческое оказывается представленным здесь каким-то непостижимо символическим образом.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Игрок в облавные шашки

«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.