Анатомия теургии - [45]

— Там много людей?

— Часовые… я не скажу ничего! — хускэрл резко остановился, и замешкавшаяся Гита с размаху налетела на него, тут же высказав пару не самых пристойных фраз. Парень отступил на шаг.

— Ты идиот, — выдохнула норна. — Я не собираюсь никого убивать, и если смогу убраться отсюда без крови, так и сделаю. Но ты, тупорогий кусок бревна, подталкиваешь меня к тому, чтобы идти напролом.

— Тебя убьют.

— Быть может. Знаешь про Тангол-отель?

— Да, но… — он вздрогнул всем телом. — Я слышал, та, кто это устроила, погибла.

— Она перед тобой. Так что будь так добр, доведи меня до конюшни и скажи, где стоит стража. Я спокойно усыплю их до утра и уйду. Даю слово.

— Верить слову ведьмы…

— У тебя нет выбора, — Гита постаралась не показать, насколько её только что оскорбили. Впрочем, этот болван, конечно, не знал об особенностях её характера.

— Ладно, — он обречённо опустил плечи и зашагал дальше.

В конюшне тоже было тихо, и здесь хускэрлу снова нашлась работа — Гита заставила его найти всю нужную сбрую и оседлать коня, благо что нашлось всё без труда: Красный король хорошо знал, что такое быстрые вести. Специально для курьеров в инвентарной комнате нашлись заранее приготовленные для путешествия седельные сумки, один комплект которых норна забрала себе. Должно быть, такое решение позволяло нужному человеку сразу же отправиться в путь, минуя сборы, но теперь предусмотрительность Тостига сработала против него.

— На воротах двое, — обречённо сказал хускэрл. — Механизм в сторожке.

— Спасибо, — это даже прозвучало искренне — Гита и впрямь была благодарна этому человеку, хоть и презирала его в душе. — А теперь спи…

Руку снова обожгло огнём.

* * *

«Мы выступаем», — сказал Тостиг.

Джаана знала, что рано или поздно это произойдёт. Не могло не произойти, как бы сильно она ни желала, чтобы Хельвег остался в мире. Вопрос был лишь в том, когда.

И всё же она держалась. Желание бросить всё и уехать, скрыться в самой глухой дыре, ожидая неминуемой развязки, было сильно, но Джаана не могла отступить. Она уже взяла этот факел, и теперь было слишком важно не уронить его.

Она села за письменный стол в лаборатории Северной башни, как раньше. Пробежала пальцами по отполированной столешнице, достала тетрадь, с которой работала. В сказках и легендах тайные знания хранятся в древних книгах, закрытых на множество замков, но настоящие секреты всегда скрыты в таких вот серых, неприметных тетрадях, у которых и заголовка-то нет. Тонкие желтоватые листы могли рассказать опасные вещи, способные и помочь этому миру, и уничтожить его.

Джаана почти закончила работу — осталось лишь перевести на классический имперский, язык науки, предисловие записей Ктесифонта. Вопреки традициям, учёный прошлого писал на староджумарском, и в Хельвеге, конечно, не так легко найти знатоков этого языка. Но даже если б Тостиг и привёл такого, Джаана не отдала бы ему бесценную книгу. И король об этом прекрасно знал.

Она не смогла начать перевод так, как это следовало бы сделать по логике — с самого начала. Тостиг живо интересовался ходом работы и даже читал первые главы, быстро, однако, бросив это дело — для него в речи теурга было слишком много непонятного. Но предисловие он обязательно прочёл бы, и это могло изменить многое.

Перо нырнуло в чернильницу. Джаане не было нужды заглядывать в исходный текст — предисловие джумарка выучила наизусть. Каждое слово врезалось в память, оставило шрам глубоко в душе. Открывая труд Ктесифонта в первый раз, она и помыслить не могла, что увидит дальше.

«Я не знаю, кто ты и через сколько веков читаешь сейчас эти записи, но заклинаю всем дорогим и святым, что у тебя есть — не повторяй мою ошибку. Не касайся того, в чём не уверен, не будь слеп, используя то, что прочитаешь. Моя гордыня принесла в мир достаточно зла, чтобы не приумножать его.

Ты знаешь меня как Ктесифонта, учёного-демонолога времён самого рассвета империи Джумар, но это ложь. Верховный библиарий Сефранос и архагет Акестор создали этот образ, не желая лишать меня жизни, как того требовали учёные мужи со всей нашей земли, узнав, что я сотворил. Я умер духовно, появившись в лице нового человека, и прожил так долгие годы — под маской, которую не смел снять.

Ты хорошо знаешь моё имя, ведь уже сейчас оно стало именем вселенского зла, и вряд ли это когда-нибудь изменится. Из-за меня столь многие люди самых разных народов и рас побелели кожей и волосами, и зовутся теперь Проклятыми, а те, кому посчастливилось избежать этой участи, гонят их отовсюду. Из-за меня далеко в глубине Феззе-Кавир разорвалось мироздание, впустив в наш мир тех, кого называют демонами. В этих строках я наконец волен отбросить маску и сказать правду: я — Икарос Тефисский, теург и учёный, и нет мне прощения».

Джаана глубоко вздохнула. Перо скользило по бумаге, тёмная линия будто сама вычерчивала слова. Она повторяла про себя слова на староджумарском, тут же находя нужный перевод, и пальцы двигались сами собой, выписывая букву за буквой. Да, сегодня она закончит эту работу. Но Красный король об этом не узнает.

«Я не хотел этого. Всё, чего я желал — это найти способ быстрых путешествий, которые могли бы сделать города близкими, как соседние улицы. Подумать только, как мог бы преобразиться мир, если бы путь из Аим-Хайат в Ветеринг занимал не недели, как сегодня, а часы или даже минуты. Всю жизнь я положил на то, чтобы найти такой способ, и добился своего. Но у всего есть обратная сторона, и открытый мною путь оказался слишком опасен, чтобы использовать его.