Анатомия страха. Трактат о храбрости - [45]

2. Навязчивые действия. Человек боится, что произойдет нечто ужасное, если он не повторит какое-то действие определенное число раз. Одна женщина, если ей в голову приходила тревожная мысль, старалась пять, десять или пятнадцать раз повторить то, что делала в данный момент: прикоснуться к чашке, например, или переложить сахар с места на место. Любопытно, что невозможно объяснить, почему пациент задает себе то или иное число, которое, впрочем, может неожиданно измениться, и тогда руки придется мыть, скажем, не семь, а одиннадцать раз.

3. Навязчивые сомнения. Пациент способен часами проверять, надежно ли заперты двери и окна, кружить по дому в поисках осколка стекла, случайно оброненной иголки или кнопки — из опасения, что кто-то может их нечаянно проглотить. Сидя за рулем, он вдруг разворачивает машину и снова проделывает весь путь, чтобы удостовериться, не сбил ли кого, не устроил ли пожар в лесу. Знакомая рассказывала мне, что в ее доме разбитый стакан превращался в настоящую трагедию. Отец объявлял комнату, где это произошло, запретной зоной и тщательно обшаривал ее, пока не собирал все до мельчайшей крошки. Хотя я не нашел этому подтверждения в научных источниках, но мне кажется, что подобное поведение вызвано недостатком уверенности в происходящем. Например, человек закрывает газовый вентиль, но в то же время сомневается, что закрывает. Французский психиатр Пьер Жане называл такую реакцию folie du doute[48]. Пациенты не до конца убеждены, что делают то, что делают: „Вот книга… ну да, книга… разумеется, книга. А вдруг нет? А вы что думаете?“

4. Навязчивое накопительство. Пациенты с синдромом Диогена не в силах заставить себя что-либо выбросить или отдать: а вдруг это ценная вещь и еще может пригодиться. Постепенно их жилище превращается в склад всевозможного хлама, где невозможно повернуться.

5. Навязчивое стремление к порядку. Человек не в состоянии ничего делать, пока не расставит все предметы определенным образом. Учиться некогда: надо разложить карандаши, ручки, ластики и бумаги на столе строго в определенном порядке.

Иногда навязчивые ритуалы не бросаются в глаза и лишь тормозят действия пациента, который выглядит погруженным в свои мысли и впоследствии объясняет, что просто тщательно обдумывал и планировал все, что должен проделать. У страдающих обсессиями — подобным расстройствам больше подвержены мужчины, чем женщины — уходят часы на то, чтобы, например, одеться или позавтракать. Замедления носят селективный характер: человек по семь часов просиживает в ванной, но ходит, говорит, водит машину и играет в теннис с нормальной скоростью.

По всей вероятности, тяжелые формы обсессий объясняются дефицитом тормозных эффектов в нейронах, неким сбоем в том, что я называю исполнительным мышлением. Причиной данных расстройств — а их вполне можно корректировать с помощью медикаментов и поведенческой терапии — является поражение фронтальных отделов коры головного мозга. Кломипрамид считается наиболее эффективным средством, однако с каждым днем все большее значение приобретают такие методики, как „угашение условной связи“ и когнитивная терапия, способная изменить образ мыслей больного, избавив его от искаженной интерпретации происходящего, которая, собственно, и лежит в основе этого болезненного нарушения психики.

5. Посттравматический стресс

Это последний раздел нашего анализа фобических расстройств. Во всех видах страха непременно присутствует горючая смесь субъективных и объективных факторов, но при посттравматическом стрессе объективный компонент превалирует. Субъект подвергается неожиданному и болезненному воздействию извне. С годами характер травмирующих ситуаций менялся. Данное нарушение стали изучать, когда оно проявилось у солдат, вернувшихся с поля боя, затем исследователи перешли к несовершеннолетним жертвам жестокого обращения, потом — к женщинам, подвергшимся сексуальному или домашнему насилию, далее к лицам, пострадавшим от преступных действий и политических репрессий, и, наконец, к тем, кто пережил природные катаклизмы или террористические атаки. Характерная черта посттравматического стресса заключается в том, что жертва вновь и вновь мысленно переживает случившееся, напряженность не проходит, сохраняются избегающее поведение и подавленное настроение. Человек чувствует себя пленником прошлого, не способным вырваться на свободу, часто возвращается к трагическим событиям, словно жизнь в тот момент остановилась. Несчастный пребывает в непроходящем состоянии ретроспективного страха.

Создается впечатление, что одними лекарствами тут не поможешь. Медикаментозную терапию следует дополнять тремя ее мощными союзниками: постепенным приближением к объекту страха, когнитивным воздействием, мышечной релаксацией.

Если читатель вернется к началу предыдущей главы и сделает краткий обзор патологических страхов, о которых мы говорили, то он заметит, что один я пропустил: социальные фобии. Нет, забывчивость тут ни при чем. Просто эта тема представляется мне настолько важной, что я решил посвятить ей отдельную главу.

Глава VII. Социальные фобии