Анатомия страха. Трактат о храбрости - [34]

С юных лет я переживал тяжелый внутренний конфликт. Учеба давалась мне легко, умом Бог не обидел. Я был тщеславным юношей, хотел командовать, управлять, руководить и одновременно совершенно не умел настоять на своем. Я зачитывался Ницше и восхищался идеей сверхчеловека, но сам, как и великий философ, страдал от собственной мягкотелости. Помните его диалог между куском угля и алмазом? Так вот, я сравнивал себя с углем, который сетует, обращаясь к алмазу: „Почему ты такой твердый, а я такой мягкий, ведь мы с тобой родня?“ Мне стоило огромного труда отвечать отказом просителю, соперничать, выражать свое недовольство, наказывать и увольнять хорошо знакомых мне людей. Я стыдился своей слабости, хотел побороть ее и быть сильным. Решить проблему помогла армия, где существует жесткая иерархия и послушания не нужно добиваться, поскольку оно подразумевается само собой. Однако в приказном порядке характера не изменишь. Не раз приходилось мне испытывать давление со стороны товарищей, я начал бояться их просьб и даже не задумывался, по делу ко мне обращаются или нет, а сразу же принимался лихорадочно соображать, осмелюсь ли ответить отказом. Несколько раз я менял место службы и всюду старался вести себя как замкнутый и недружелюбный человек. Но это давалось мне нелегко. Я не умел приказывать, терзался страхам и боялся, что никогда их не преодолею. Словом, сам себя загнал в тупик. Помните старый фильм „Бунт на „Кайне“ с Хэмфри Богартом, где он играет капитана корабля? На судне вспыхивает мятеж, потому что капитан, не способный добиться подчинения, непременно захотел найти виновного в мелкой краже из трюма. Так вот, в моей жизни было множество подобных ситуаций.

Иногда боязнь отстаивать свои права распространяется только на какие-то определенные вопросы, например материальные. Вот что рассказывает Вирхиния, двадцатишестилетняя секретарша:

Я человек не робкого десятка, по крайней мере, мне так кажется. Но порой меня охватывает тягостное чувство нерешительности. Всякий раз, когда мне предстоит говорить с кем-то о деньгах, я ощущаю напряженность и глубокий дискомфорт. Обдумываю разговор заранее, но в решающий момент в горле встает ком, я нервничаю и ничего не могу с этим поделать, мне проще махнуть на все рукой. Потребовать уплаты долга или попросить прибавки к жалованью выше моих сил. Сначала я страдала, ругала себя, а потом привыкла. Конечно, гордиться нечем, но уж как есть, так и есть. Видно, тут ничего не поделаешь.

Следует отметить, что деньги странным образом вызывают у нас самые сложные эмоции. Многие, не задумываясь, потребуют назад свою книгу, а про долг предпочитают молчать.

К той же группе страхов можно отнести также боязнь прощаться и уходить.

Однажды Кармен Мартин Гайте[37], блестящая собеседница, нарисовала очень забавный портрет „людей, не умеющих прощаться“. С тех пор я всегда обращаю внимание на подобные случаи. Действительно, многие склонны слишком затягивать сцену прощания. Видимо, они боятся показаться резкими, невежливыми, не могут подобрать нужных слов. И не понимают, что вялые протесты хозяев „как, вы уже уходите?“ на самом деле не приглашение остаться, а простая формула этикета.

Нечто похожее происходит и в семьях. Я знаю немало пар, чьи отношения тянутся как резина, потому что ни тот, ни другой не решается первым порвать опостылевшую связь. Вообще принять решение почти всегда означает с чем-то „порвать“, и совершенно непонятно, почему люди так страшатся этого. Иногда они боятся причинить боль или не хотят предстать в невыгодном свете (давай останемся друзьями), а может, их пугает перспектива новых отношений (тоже неясно почему), не знают, что говорить после слова „прощай“. Часто дискомфорт вызывает не сам факт расставания (человек ждет его и хочет освободиться), а связанные с ним действия, неизбежный конфликт. Поэтому гораздо проще выразить свои чувства в письме. Все это, конечно, было бы смешно, когда бы не было так грустно. Я знал одну пару, которая прожила в несчастливом браке двадцать лет, мечтая о разводе, но ни муж, ни жена не осмелились первыми заговорить об этом. Боясь друг друга ранить, они покалечили друг другу жизнь.

Неумение настоять на своем или защитить свои права может объясняться тремя причинами: 1) страх перед реакцией другого человека; 2) боязнь неправильно ответить на эту реакцию; 3) боязнь огорчить партнера. Это лишний раз доказывает, что человек — существо общественное. Страх перед чужим мнением происходит оттого, что наше достоинство, самоощущение и самовосприятие зависят от оценки окружающих: мы думаем о себе то, что думают о нас другие, иногда совершенно посторонние люди. Разлад между самооценкой и чужим мнением иногда настолько велик, что заставляет человека приносить свою индивидуальность в жертву внешним суждениям. Исторические хроники свидетельствуют, что когда какой-нибудь придворный впадал в немилость, лишался расположения монарха и не допускался в свиту даже в качестве скромного статиста, несчастный погружался в глубокое и опасное для жизни уныние. Общества, в которых силен дух коллективизма, культивируют подобные чувства. Например, в Японии широко распространен социальный страх