Анатомия измены. Истоки антимонархического заговора - [10]
Как уже было сказано раньше, Император Александр III за короткое свое царствование внес успокоение в стране. Как только на Престоле появился Император Николай II, сразу начались какие-то разговоры на тему "увенчания здания", печатались статьи, как будто приветственные по адресу молодого Монарха, а вместе с тем зондировали почву по тому же самому поводу. Ведь наша интеллигенция (включая объединенное дворянство и земство) считало преимущества западных государственных форм совершенно безспорными и очевидными. Выступая и на земских собраниях, и повсюду, говорили на эту же тему. Государя как бы вызывали дать ответ на все эти по существу конституционные пожелания. Молодой монарх честно ответил, не желая вводить кого бы то ни было в заблуждение:
"Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся безсмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления; пусть все знают, Я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала Самодержавия также твердо и неуклонно, как охранял его мой покойный незабвенный родитель".>{31}
Сразу после этой речи интеллигенция начала свою революционную агитацию в тех или иных формах.
На кого же молодой Царь мог опереться? Бюрократия и на этот раз не дала сомкнуться силам, верным Престолу.
"Передовая" общественность сразу увидела, что Государь, не обладая той непреклонной волей, какая была у его отца, является тем лицом, который должен был, по их убеждению, уступить так или иначе их пожеланиям.
То время не могло создать подлинно патриотического движения, движения широких масс, на которое мог бы опереться Монарх. Идея Народной Монархии была тогда незнакома, за исключением единичных случаев, русской общественности. А как плодотворно могла бы развиться общественная жизнь, если бы эта идея проникла в сознание людей того времени! Проводя нужные реформы, превращая постепенно сословный характер Российской Империи в безсословное государство, уничтожая привилегии высших слоев общества и заменяя бюрократию молодыми талантливыми силами, Русская Православная Монархия была бы сильнейшим государством и никакие враги ей не были бы страшны.
И все же наши Государи шли по этой дороге. Уже реформы Александра II-го изменили значительно социальный облик России. Дворянство, как сословие, беднело с каждым годом. Крестьянству же, наоборот, уже к 1900 году принадлежало 160 миллионов десятин земли — более чем на три четверти удобной; дворяне имели 52 миллиона (около половины — леса и неудобные земли); а всем другим владельцам (купцам, иностранцам, городам, акционерным компаниям и т.д. и т.п.) -около 30 миллионов (преимущественно удобных земель).>{32}
Но крестьянская "община", как раковая опухоль на теле государства, тормозила все преобразования, которые исходили от Верховной Власти. Ее (общину) берегли как левые, так и правые круги по разным, конечно, причинам. Правые считали общину одним из устоев государства, левые рассматривали общину как практическое приложение социалистических принципов в русской деревне. Весь вред общины заключался в том, что земля считалась принадлежащей "миру", который мог перераспределять ее между своими членами и устанавливать правила и порядок обработки земель. Общинное землепользование тормозило деятельность хозяйственных крестьян, оно способствовало уравнению, но препятствовало повышению общего благосостояния деревни. Кроме того, крестьянин, желавший выхода из общины, должен был получить согласие двух третей ее членов. И правильно подошел к этой проблеме только Столыпин, который появился на политической арене уже после 1905 года.
Государь много сделал для улучшения быта рабочих. При нем рабочий день с тринадцати часов вдень был сведен к 11,5 часам и 10 часам в субботы и предпраздничные дни. (В Европе в то время рабочий день равнялся 12 часам). Много сделал он в области просвещения. Я не буду приводить сейчас статистические данные, имеющиеся в моем распоряжении, так как это отвлекло бы от основной темы. Приведу только цитаты И. Солоневича по этому поводу. Они интересны для объяснения того факта, что все меры, исходившие от власти, принимались "в штыки" русской общественностью, не только крайне левой и либеральной, но и сравнительно умеренной.
«Россия до 1905 года задавалась в тисках сословно-бюрократического строя — строя, который "самодержавие" медленно, осторожно и с необычайной в истории настойчивостью вело к ликвидации и без всякой революции. Не надо забывать: Россия того времени была единственной из культурных стран мира, в которой не существовало никакого народного представительства, в которой существовала предварительная цензура печати, паспортная система, чисто сословная администрация и неполноправная масса крестьянства. Социально-административный строй России был отсталым строем. Эго положение никак не касается монархического принципа вообще, ибо монархи, как и генералы, "бывают разные". В России до 1905 года существовала монархия, "ограниченная цареубийством" и сдавленная пережитками крепостничества.
