Анастасия - [15]

Шрифт
Интервал

- Извини, Слава, какое же место?

Он тут же вызвал интернет, нашел "слабое" место Анастасии.

"Со смерти Сталина в стране, как известно, боролись две супер партии коммунисты и гебисты. В конце-концов, маразматики Зю были отброшены. Все бы ничего, но тут Ельцин подорвался на Чечне. КГБ поняло, что пришел их час. Были заранее отстреляны профессионально, киллерами,"крайние" претенденты на президентский пост -демократка Галина Старовойтова и коммуно- фашист генерал Рохлин, надежда офицерья, заявившие о своем желании баллотироваться в Президенты. И Галина Старовойтова и Рохлин вряд ли бы прорвались в вожди, но Путина бы притормазили, отняли бы у него сколько-то процентов голосов ...В конце-концов, генералитет ГБ уболтал дедушку Ельцина, уже больного, дурного, спившегося маразматика - уболтал отдать скипетр и державу тому самому ведомству, с которым он боролся десять лет. А чтоб никто и не заикнулся о чекистском заговоре, тут же возопили о возросшей опасности "сионистского заговора", чем пичкают одураченный народ уже полвека...

У российских живет в подкорке страх Большого террора. Все годы живет. Этот страх для чекистов, как ветер для парусника.А уж когда обрушили на головы москвичей их многоэтажки, свалив, как обычно, на чеченский террор, наконец, обрели у остолбеневших от ужаса людей "поддержку" .

ГБ без панического страха граждан - бумажный тигр, потому эту обманную игрушку они изо всех сил и накачивают."

- Позволь, - вскричал я - Но разве страх в подкорке не реальность России?

- Страх никуда не делся. А вот отстрел Старовойтовой и Рохлина реальное обвинение реальных лиц. Где подтверждение, что гебешный переворот кровавое преступление обычного фашистского типа? Документы где? У девочки никаких-таких с грифом "секретно" быть не может. Если за нее возьмутся, она будет гореть ясным огнем... Крокодилы орали на сайте МН о чем угодно, но только не об этом... А интеллигент- сука FREEMAN, по причине своей интеллигентности, и вовсе не хамил девочке - "недоеба" и прочее, - а безо всякой матерщины, отыскал самое слабое у дамочки место. И не подкопаешься: на словах:, он отправил всех этих пустоголовых крокодилов в пи... извините, в привычно русское место.Мол, здесь меня и ищите... Григорий, честно! убил бы, паразита!

Уходя, Слава бросил вскользь, звонил из Нью-Йорка Савелий. Сказал, забронировал билет в Париж. Вроде концерт там... На той неделе летит.

3. УВИДЕТЬ ПАРИЖ ... И - ВЫЖИТЬ!

Следующая неделя началась с неожиданного подарка. Ворвался, даже не предупредив звонком, Слава. Вскричал "Тысяча извинений! На секунду!" Я по дороге на работу. Срочный пакет!"- и, сунув его, исчез.

Я развернул обертку, и в душе потеплело. От Савелия. Подарок. Две пластиночки-диска. C.D. Фортепианный концерт для радио, который он только что записал в Нью-Йорке. Пакет, судя по штампам, был отправлен из аэропорта имени Кеннеди. В Париж, в Париж летел! А про обещанное не забыл...

Новым эмигрантам всегда нелегко. А мои рыжие, похоже, замотаны до умопомрачения. Слава пакет сунул на бегу, Савелий - не лету...

Пока налаживал проигрыватель, пробежал взглядом рекламку на "диске" о том, что этот концерт московского пианиста исполнялся в последнем турне музыканта по Италии, Греции, Германии, Японии и что С. Лазарев окончил московскую консерваторию по классу фортепиано профессора Кацеленбогена...

Спасибо, нет отметки, что последнее турне Савелия было ровно десять лет назад, а вторично, международное турне КГБ не утвердил: всемирно известный профессор Каценеленбоген был, как посетовал Савелий, "человеком святым, но не пробивным..."

Поставил CD - Шуберт "Die Forele"и с первым аккордом будто по весне лесной ручеек зазвенел. И все зазывнее, громче. Как под горку звенит. Веселый ручеек и памятный мне, наверное, с детского сада, где мы, детишки, пели хором под этот влекущий за собой, набирающий силу, солнечный "Forele"...

А что мы тогда пели? Какие слова? Наверное, из Гейне...

Остановил диск. Залистал Гейне. "Путешествие в Гарц", "Новая весна..."

Не нашел сходу. Полез в интернет. Поискал "Шуберт. Die Forele"

Конечно же, есть слова. Но... по японски. Господи, да что же это такое? Только по японски! Одни лишь японцы озабочены тем, что ложится на детское сердце. Великая нация! Не случайно, пришибленный идеей "избранности" израильский ученый считает японцев потерянным в веках иудейски коленом...

Но... по правде говоря, я никогда еще не слышал в романтически-легкой весенней мелодии "Forele" столь тревожного "стокатто", будто исполнитель ждал эту весну настороженно и опасливо...

Еще раз взглянул на рекламку диска. Да-а...Видать, так измолотили тогда Савелия, что он, то ли осмысленно, кому-то на зло, то ли инстинктивно выбрал давней своей победы ... Фауста, продавшего душу дьяволу.. Гуно. Вальс из "Фауста..."

Переключил на Бетховена. "Лунная". Все досужие мысли исчезли в дыхании бетховенской ночи.

Но ... педаль Савелий нажимает в местах необычных. Как бы с поправкой на бетховенскую глухоту, что ли, в партитуре упустившую педалирование? У Ицхака Перельмана, как считают музыковеды, идеального исполнителя бетховенской "Лунной", она звучит несколько иначе, без вызова ночному Божеству, выглянувшего вдруг из-за туч, - желтолицему круглому Божеству, кого-то и пугающего...


Еще от автора Григорий Цезаревич Свирский
На лобном месте. Литература нравственного сопротивления, 1946-1986

Григорий Свирский восстанавливает истинную картину литературной жизни России послевоенных летНаписанная в жанре эссе, книга представляет собой не только литературный, но и жизненный срез целой эпохи.Читатель найдет здесь портреты писателей — птиц ловчих, убивавших, по наводке властей, писателей — птиц певчих. Портреты литераторов истерических юдофобов.Первое лондонское издание 1979 г., переведенное на главные европейские языки, стало настольной книгой во всех университетах Европы и Америки, интересующихся судьбой России.


Штрафники

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мать и мачеха

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Наш современник Салтыков-Щедрин

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Прорыв

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Андрейка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Плановый апокалипсис

В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.