Анархо - [22]

— А что ты хотел? — скривился Лидс. — Чтобы нас там всех положили?! Чтобы мы унижались, репутацию всего моба опускали?!

— Да не ерепенься ты! — отмахнутся Будда. — Щегол… Я говорю как есть, а не обвиняю. Ладно, — зачерпнул он у Лидса немного фисташек и закинул в рот, — это дело третье. Давайте о насущном. Послезавтра гости к нам, как знаете, тоже не из простых. Чего-то шифруются сильно. Почти никакой инфы нет. Знаем, что «дударастов» на басе привезут, человек тридцать. Остальные, скорее всего, своим ходом. Если замолкли, сами знаете, что-то задумали. В общем, нужно определиться, как после «мячика» координироваться будем.

— А может до? — обронил Барбер, впрочем, сразу же поняв, что сморозил глупость.

— Ну и где ты их щемить будешь? Возле касс, как в девяностые? Не… Нужно определиться по маршрутам…

— Всё! — перебил его раздражённый возглас Златана, даже немного напугавший официанта, выставляющего на стол заказ Будды — литровую кружку тёмного пива и тарелочку жареных крылышек. — Проявились наши гости. Они баннер сожгли, суки… — с досадой швырнул на стол телефон с открытой СМС, возвещающей безрадостное и постыдное.

* * *

Массивные колёса тяжёлого чёрного джипа уверенно сминали сухие грязевые «барашки», сплюнутые грунтовой дорогой после последнего дождя. Редкая лесополоса отгораживала раскинувшееся заброшенное поле. Четыре пары глаз старательно высматривали меж деревцами фанатский люд. Наконец, пред взорами предстали мелкие обеспокоенные фигуры и загнанные прямо в посадку машины.

Тормоза видавшего виды, но верного надёжного внедорожника чуть скрипнули и водитель с пассажирами высыпали из авто, вдохнув свежий, относительно городского, воздух, вместе с повисшим в нём привкусом гнева и негодования.

— Что тут у вас? — окликнул Златан люд, суетящийся около четверых изрядно помятых парней.

— Да вот, как видишь, — кивнул на пострадавших один из молодых людей, прибывших на место происшествия ранее. — Накрыли наших художников. Говорят, примерно с десяток рыл налетел. Сразу двумя тачками подъехали.

— А что с баннером?

— А вон наш баннер, — махнул парень в сторону поля, где виднелся клочок выжженной земли. — Хана баннеру…

Лидс вдруг особенно явственно вспомнил как сам, ещё будучи пятнадцатилетним подростком, помогал организованным ультрас делать подобный баннер. Сказать, что сотворить нечто подобное сложно — ничего не сказать. Фанаты собирали деньги, ехали и покупали огромное полотно, распечатывали эскизы на промышленных принтерах, делали трафареты и только после за работу принимались художники. Нужно было найти место, чтобы растянуть ткань. По осени поле недалёко от города — самое то. А когда зима щедро укрывала землю своим покровом, приходилось договариваться со школами, чтобы ночью творить околофутбольное художество в пустующем спортзале. Естественно, не бесплатно…

Во всё это вкладывалось столько стремления и сил, что теперь, глядя на место, где от полотна даже пепла толком не осталось, внутри закипала отравляющая сознание ртуть, стремящаяся вырваться наружу и залить ядом праведности всех, кто так или иначе виновен в содеянном. Однако, внешне это почти никак не проявлялось.

— Суки… — только и фыркнул Лидс.

— Ага, суки… — пробурчал под нос Будда. — Так, что? Теперь с голым сектором будем?

— Получается так… — пожал плечами Златан, рассматривая травмы своих парней.

У первого лицо было исковеркано гематомами. Второму основной товарный вид удалось сохранить практически в неприкосновенности. Зато из головы, сразу в нескольких местах, будто пытались пробиться толстые рога. Двое других тоже сидели с разбитыми лицами, прислонившись к стволам деревьев, но принимали помощь товарищей, акцентированную на повреждённые руки и ноги.

Эти парни не были в основе «Forward fly crew», даже претендентами не были. Просто сочувствующие, ярко болеющие за свою команду ребята. Однако, естественно, оппоненты не вдавались в подобные аспекты. Всыпали, как следует, отчего, казалось, Златану было ещё обиднее.

— Вы как, парни? Всё пучком? — нарочито бодро обратился он к «инвалидам» искусства. Те вяло закивали. Один даже попытался улыбнуться и показать «козу».

— Большой баннер-то был? — подал голос Барбер.

— Семь на пятнадцать, — с сожалением отмахнутся Златан.

— Большой, — в сочувственном уважении поджал Барбер губы.

— Большой.

— А с какой радости? Матч вроде не из самых принципиальных, — удивился Барбер.

— С такой! — огрызнулся Златан. — День рождения у меня, потому что! Вот и хотел клубу подарок сделать. Из своих выдал пацанам, на материалы. Вот, — кивнул он на место, где был ритуально сожжён баннер, — сделал…

— Так, самое обидное, — подал голос один из побитых фанатов, — что мы уже почти всё выкрасили!

— Ну и как? Красиво получилось? — покосился на него Будда.

— А-то! — попытался парень натянуть улыбку на разбитые губы.

— Так! — крякнул Златан. — Идите все на хрен! Игорь, вези обратно… Приехали душу травить…

Будда покривил губы, задумчиво почесал бороду, махнул рукой в сторону темени умершего костра и направился к машине.

* * *

Солнце сияло сосем не скорбно. Щедрая россыпь лучей бликовала на золоте креста, уютно умастившегося на внушительном пузе священника. До ушей Лидса доносилась лишь неразборчивая вязь слов, переплетенных в заупокойной молитве. Сигаретный дым неприятно драл лёгкие, с каждой затяжкой грозил согнуть пополам в приступе удушающего кашля. Некурящему трудно непринуждённо себя травить. Но как по-иному скорбеть, Лидс не знал. Нужно было чувствовать хоть какую-то боль… Так полагалось… Но вместо боли, где-то в подбрюшье, гулял ветер, обивая пределы внутренней пустоты. Не хотелось плакать… Не хотелось вспоминать… Не хотелось думать… Сил и желаний хватало лишь на то, чтобы украдкой выглядывать из-за автобуса.