Анабасис во времени - [37]
1. ПОХИЩЕНИЕ
Сераль охраняли два темнокожих великана-евнуха, вооруженных длинными ятаганами; наготу стражей скрывали набедренные повязки, сильно смахивающие на подгузники. Первый великан застыл в освещенном лампами коридоре, неподалеку от занавешенного пологом входа в сераль, куда четверть часа назад прошла девушка. Второй караульным застыл у двери.
Облаченный в длинный, до пола, халат из синтезированной ткани, с постоянно разматывающимся тюрбаном на голове, Маркус Н. Биллингс осторожно высунулся из-за колонны, где коротал время в ожидании, пока добыча заснет. Решив, что час пробил, он прицелился из вшитого в рукав халата морозителя, запястьем активировал сенсорный курок и превратил первого стражника в ледышку. Бесшумно ступая туфлями из синтезированного материала по толстому ворсу ковра, Биллингс двинулся к следующей мишени.
Он до сих пор ничем не выдал своего присутствия, но теперь разоблачения было не избежать. Морозитель — единственное оружие, которое дозволялось брать с собой похитителям исторических персон, — действовал лишь на коротком расстоянии, а с трех-четырех метров мог поразить разве что амбарную дверь или нечто, не уступавшее ей габаритами. Биллингс успел проделать половину пути до второго евнуха, когда тот вдруг обернулся. При виде чужака он выхватил ятаган — лезвие рассекло воздух со свистом, от которого кровь стыла в жилах. Биллингс не стал тратить время на пустые объяснения, ибо никто из мужчин, за исключением султана, не смел приближаться к сералю, и продолжил шагать вперед, целясь великану в грудь.
— Кем бы ты ни был и откуда ни явился, остановись, иначе я порублю тебя на куски, а внутренности скормлю псам!
Биллингс ускорил шаг, опасаясь, что воплями великан поднимет тревогу. Однако этого не произошло — уверенный в собственном превосходстве, евнух двинулся на противника, занес ятаган и наверняка исполнил бы угрозу, не окажись Биллингс проворнее. Когда до цели оставалось пару шагов, он активировал морозитель. Евнух выронил свой ятаган и ледяной статуей повалился на пол.
Переступив через поверженного врага, Биллингс отдернул полог и очутился в заветном серале, искренне сочувствуя обоим охранникам — не столько из-за агонии, которую им предстоит пережить в процессе разморозки, сколько из-за чудовищных истязаний, каким их подвергнет султан (к слову, его буквально на прошлой неделе похищал другой путешественник во времени), когда обнаружит, что Шахразада исчезла. Однако работа есть работа — ему предстояло похитить знаменитую рассказчицу «Тысячи и одной ночи», и он выполнит задание любой ценой, вне зависимости от того, скольких еще придется заморозить.
Собственно, о похищении как таковом речи не шло — он всего лишь позаимствует Шахразаду часов на восемь-девять, чтобы с нее успели снять копию. А благодаря непревзойденному умению Большого Пигмалиона стирать память, сказительница не будет помнить ровным счетом ничего. После ее передадут в корпоративное «Бюро находок» и
возвратят в сераль, не причинив ни малейшего вреда ни ей, ни существующему порядку вещей. Случись пропасть какой-нибудь незначительной персоне, ничего страшного не произойдет, зато длительное отсутствие важной исторической личности способно вызвать такую цепную реакцию, которая необратимо изменит ход истории. С появлением Большого Пигмалиона десять лет назад процесс заимствования отладили до автоматизма, и если бы время, проведенное в настоящем или прошлом, не отсчитывалось относительно исходной точки, не возникало бы ни малейших осложнений, какими изредка сопровождались краткосрочные похищения важных персон прошлого.
Прямо у входа в сераль стояло богато убранное ложе; в тусклых предрассветных лучах, проникавших через узорчатое окно, можно было различить силуэт спящей девушки. Очевидно, рассказанная сегодня история — тридцать вторая, если верить исследовательскому отделу «Аниманекенс ин-корпорейтед», — изрядно утомила рассказчицу, поэтому она заснула одетой; а может, у арабских девушек девятого столетия было принято спать в тюрбане, джуббе и шальварах. Так или иначе, у Биллингса отпала необходимость заглядывать в смежные комнаты, ибо особа, за которой он следил от самой опочивальни султана, носила именно такой наряд. В дальнейших изысканиях не было необходимости, ибо султан в тот период еще тяготел к моногамии. Не мешкая, Биллингс достал из складок халата пропитанную хлороформом губку и прижал к носу девушки. Она немедленно проснулась, начала отбиваться, но Биллингс усилил хватку и не отпускал, пока снотворное не подействовало. Наконец отбросив ненужную губку в сторону, он нащупал под кроватью туфли, натянул их жертве на ноги и, закинув девушку на плечо, поспешил в коридор.
И тут удача отвернулась от него; не успел Биллингс сделать и шага, как в дальнем конце коридора возник султан собственной персоной.
В следующий миг султан заметил похитителя.
Биллингс всей душой ненавидел похотливых мерзавцев из разряда Синей Бороды и с удовольствием превратил бы нынешний экземпляр в ледышку, но расстояние было слишком велико. Тем не менее, он с чистой совестью спустил бы курок, не завопи султан во всю силу легких, призывая на помощь охранников, мамлюков, темнокожих невольников, визиря и ближайших наместников — словом, всех, кто находился поблизости. Загнанному в угол Биллингсу оставалось только одно — с пленницей на плече он рванул обратно в спальню, взобрался на подоконник и сиганул с двенадцатифутовой высоты в залитый солнечным светом дворик.
