Амурский плацдарм Ерофея Хабарова - [69]
С опаской оглядываясь по сторонам, оба каторжанина ступили на поляну жертвенника. По всей видимости, её посещали очень нечасто, поскольку трава кругом не была примята человеческими следами.
– Стёпа, ты это, не тронь тут ничего! – с суеверным страхом произнёс Негожий. – Нехорошее это место, нутром чую! Лучше пойдём отсюда, пока не поздно!
– Да ладно тебе! – отозвался тот, перевернув ногой туесок с высохшими ягодами. – Это просто деревяшки, и ничего более!
Внезапно что-то привлекло внимание Курова, и он словно забыл о существовании своего товарища. Поймав направление его взгляда, бывший минцмейстер вдруг увидел ожерелье на толстой шее одного из древних божеств.
В лучах утреннего солнца перед ним ярко сверкали белые и жёлтые бруски металла, висевшие на тонком кожаном шнурке. В том, что это было, у Негожего не возникло ни малейшего сомнения. Похоже, что именно так подумал и Степан, одним решительным движением сорвавший туземное украшение.
Как раз в тот момент что-то резко и сильно просвистело из кустов перед самым носом Серафима. Это были две стрелы, вошедшие бывшему стрельцу в спину, на уровне левой лопатки.
– Что же это? – успел прошептать тот перед смертью, выгнувшись дугой от боли. – Надо полагать…
Упав сначала на колени, Куров уткнулся затем лицом в мягкий мох у ног идола. В правой руке он по-прежнему сжимал злополучное ожерелье, из-за которого раньше времени оборвалась его земная жизнь.
Остерегаясь сделать неосторожный шаг, Негожий с трудом разжал ещё тёплые пальцы убитого. Достав тяжёлое украшение, он быстро сунул его в карман. Вынув нож, каторжанин метнулся в кусты, откуда пролетели «лесные гостинцы».
Там он увидел два лука, искусно укреплённые среди сучьев деревьев на высоте человеческого роста. От них в сторону капища тянулись сыромятные верёвки, бережно укрытые от постороннего взгляда.
«Самострелы это, стало быть! – сразу же смекнул бывший минцмейстер. – Задел Стёпка верёвку, вот в него и пальнуло! Эх, Стёпка, пропащая головушка!»
Единственным ножом и руками, в кровь раздирая пальцы, он вырыл могилку своему недавнему спасителю. Смастерив крест из двух палок, Серафим поставил его в изголовье. На него он повесил шапку стрелецкого головы, доставшуюся Курову по воле случая.
– Прощай, Степан! – сказал Негожий на прощание, не сдержав скупую слезинку. – Не поминай лихом своего верного сотоварища! Не суждено тебе было на воле нагуляться, ну да не моя в том вина!
Нахлобучив шапку, он поправил на плечах своё нехитрое хозяйство, запахнул стрелецкий кафтан, и побрёл в неизвестность по петлявшей среди деревьев охотничьей тропинке.
Вслед нахальному пришельцу грозно бросила с сосны пустую шишку матёрая белка, равнодушно наблюдавшая с высоты за недавней трагедией. Ветер гулял в вершинах деревьев, обещая скорое лето с засильем комаров и гнуса. Вскоре лишь громкие трели птиц да барабанная дробь неугомонного дятла временами нарушали тишину этих диких мест, ещё не осквернённых присутствием людей с запада.
Глава XXIII. Степановский сыск
После кумарской осады маньчжуры ещё долго не отваживались побеспокоить отряд Онуфрия Степанова. Однако казачий атаман не почивал на лаврах, а всегда был готов к отражению нового удара.
Дурные вести пришли неожиданно, и принесли их торговцы-гольды с Уссури.
– Однако много русских убили в стойбище Илька! – по секрету сообщил ему один из гостей, пригласив к себе в походный чум. – Десятка три, а может, и больше наберётся!
– Откуда же они там взялись? – спросил Онуфрий, не выдавая волнения. – Али какие люди гулящие или кто?
Отрицательно покачав головой, хозяин чума налил себе чистой воды из берёзового туеска.
– Сказывают, из Якутска они пришли! – сказал гольд, прищурив левый глаз. – Хотели дань собрать с гиляков, а те воспротивились второй раз ясак давать!
Поблагодарив за новости, Степанов вышел на улицу вне себя от возмущения.
«Опять этот змий озорует! – помянул он злым словом якутского воеводу. – Не может Лодыженский жить, чтобы какой-нибудь подвох мне не сотворить! Вот и доигрался, вражина!»
После «кумарского стояния» на Амур из якутских земель потёк поток переселенцев. Однако тот самый воевода установил сторожевой пост на Тунгирском волоке.
– Возвертать всех обратно, кто к Степанову намылился! – приказал он, вставая на путь опасного соперничества. – А если не захотят, плётками гоните оттудова, добро отымайте, а струги – сжигайте вовсе, чтоб не повадно было! Всё одно нет у них другого пути!
Обо всём этом помнил Степанов, когда обдумывал полученные тревожные вести.
«В любом случае нужно мне во всём разобраться! – забыл он на время о былых обидах. – Хотя и не друг нам вовсе якутский мздоимец, но ведь русские люди погибли! Не могу я это гилякам спустить, потому как иначе совсем они страх потеряют!»
В тот же день Онуфрий собрал в приказной избе всех командиров.
– На Уссури пойдём, в гиляцкие земли! – объявил он. – В стойбище вождя Илька якутских служилых людей побили! Надо разобраться, что случилось!
Удивлённо покачав головами, казаки сразу же стали задавать атаману «правильные» вопросы.
– А пошто они туда попёрлись? – спросил Пётр Бекетов, стукнув по столу узловатым кулаком. – Нешто втайне от нас ясак собирать? Ежели так, то поделом им!
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Книга британского историка и дипломата Перси Сайкса наиболее полно и достоверно воспроизводит историю Афганистана – государства, которое долгое время было центром борьбы за власть ввиду своего географического и стратегического положения. Автор описывает важнейшие исторические и политические события, происходившие на Среднем Востоке с древнейших времен до осады Герата в 1833 г., а также историю Афганистана с Первой англо-афганской войны, закончившейся оккупацией Кабула, до убийства короля Надир-шаха и восшествия на престол Захир-шаха в 1933 г.
По Прутскому миру Россия потеряла свои завоевания на юге, и царь Пётр, после победы над Швецией, начал готовить новую войну с турками, но не успел. При его преемниках всё пошло прахом, дело дошло до того, что знать в лице восьми «верховников» надумала, ограничив власть царя «кондициями», править самостоятельно. Государыня Анна Иоанновна, опираясь на поддержку гвардии, разорвала «кондиции», став самодержавной императрицей, и решила идти путём, указанным Петром Великим. А в Европе неспокойно: идёт борьба за польский престол, шведы ведут тайную переписку с турецким султаном, чьи войска постоянно угрожают русским землям, да и союзники у России весьма ненадёжные… Новый роман признанного мастера исторической и остросюжетной прозы.
“Книга увеселений” написана Забарой в 12 веке. Автор, врач и сочинитель, рассказывает о своем путешествии по Испании с неким Эйнаном, оказавшимся дьяволом. Юмор – несомненное достоинство произведения. Перевод с иврита: Дан Берг.
Крепостной сапожник влюбляется в дочку купца, хочет выйти на волю, чтобы жениться на свой любимой. Любовь заставляет его пуститься в рискованные предприятия, даже приводит его в Петербург к царю Петру…