Амурский плацдарм Ерофея Хабарова - [62]

Вот и сейчас был как раз такой момент, когда ему следовало держать язык за зубами.

– Пойдём на Царицын! – сказал атаман, поигрывая желваками. – Я всё уже и без вас решил! Есть у меня в городе верные люди, что обещались помочь! А кто не хочет со мною следовать, пущай катится куда подале!

Стены деревянной крепости на Волге «воровское войско» окружило поутру, когда солнце только встало. Только хорошо знавшие Разина понимали, что тот немного нервничает. Как всегда, слегка хмельной, казачий вожак подъехал на расстояние выстрела к царицынскому валу.

– Эй, на башне! – крикнул он, лихо заломив отороченную куницей шапку. – Сами ворота откроете или подсобить вам нужно?

– Подсоби, попробуй! – ответил ему сверху воевода Тургенев. – Только животик не надорви, злодей!

Сразу же после этого пушкарь пальнул из орудия по «парламентёру», однако промазал. Для виду громко чертыхаясь, Стенька отъехал прочь, грозя кулаком. Воевода ещё не знал, что как раз в этот момент давно проникшие в город разинские «посланцы» уже перерезали последних не перешедших на их сторону стрельцов.

Тургенев понял всё лишь в тот момент, когда створки ворот с грохотом распахнулись под громкое «уханье» торжествующих простолюдинов. Запершись в башне с оставшимися верными ему сотниками, он с ужасом ждал кровавой развязки мужицкого бунта.

Внутри Царицына всё было охвачено праздничным ликованием, перешедшим в огромный пир под открытым небом. Казаков и изменивших присяге стрельцов горожане угощали всем, чем был богат их край.

На сколоченных сейчас же столах стояли блюда с жареным мясом, хлебом, всяческими печёностями и ватрушками, вяленой и сушёной рыбой, квашеной капустой и огурцами, бутыли с вином, квасом, мёдом и пивом… Разин гулял вместе со всеми, словно растворившись в толпе окруживших его людей.

– А где ноне собака воевода? – вдруг спросил он, вытирая уста рукавом полотняной рубахи. – Али не вогнали мы ещё осиновый кол в его злое сердце?

– Нет, батюшка, не вогнали! – отозвался Ондрюшка Михайлов, грозя кому-то грязным пальцем. – Вон он, в башне заперся и сидит, аки аспид!

Одним движением перевернув жалобно заскрипевший стол, атаман вскочил на ноги.

– Так сейчас вгоним! – сказал он, опоясываясь саблей. – Этих гадов нужно давить до последнего, пока не взвоют!

Схватив стоявшую тут же дубовую скамью, четверо дюжих казаков в момент вышибли входную дверь в башню. Вот уже один из них приволок за бороду Тургенева, смотревшего вокруг бешеным зверем.

– Может, что сказать хочешь напоследок? – обратился к нему Разин, пнув сапогом. – Говори, потому как скоро преставишься ты!

– Ждёт тебя, ирод, смерть лютая! – ответил воевода, выплёвывая с кровью выбитые зубы. – Привезут тебя в клетке в Москву Первопрестольную и казнят на плахе, аки зверя лютого! Уже давно топор для твоей шеи заготовлен!

Задумчиво пожав плечами, Разин почему-то вдруг истово перекрестился и посмотрел ввысь.

– Повесить его! – сказал он, не глядя на Тургенева. – Нехай на том свете нас проклинает!

Глава XVIII. Афанасий Бейтон

Метко брошенный камень причинил голландцу Мейдену ранение, от которого тот не мог оправиться почти неделю. Альфред вместе с Марией с трудом притащили его в лагерь, где девушка промыла раны обоим дуэлянтам и наложила повязки из чистого полотна.

Когда Якоб пришёл в себя и открыл глаза, то увидел перед собой улыбающегося друга с перевязанной рукой.

– Кто это меня так? – спросил Ван Мейден, морщась от боли. – На нас что, опять напали дикари?

– Ты не поверишь! – развёл руками молодой поручик. – Чудесному спасению от твоей шпаги я обязан вот этой хрупкой девушке, которая столь необычным образом решила выручить меня от неминуемой смерти! Как оказалось, она великолепно владеет пращой!

Взглянув на Марию, голландец громко расхохотался, попытавшись подняться.

– Вот это дуэль! – поправил он сползшую на лоб повязку. – Выходит, что я сражался с вами обоими, причём именно женщина нанесла мне решающий удар!

Обернувшись к Бейтону, он пожал ему руку в знак полного примирения.

– Честно говоря, я рад, что всё так закончилось! – искренно сказал голландец. – Повод для дуэли был пустяковый! Не хватало ещё, чтобы я убил тебя из-за какой-то девки!

Увидев, что на лицо молодого поручика снова набежала суровая тень, а между глаз пролегла глубокая складка, Якоб тут же поспешил смягчить сказанное:

– Ладно, ладно! Беру свои слова обратно! Только не говори мне, что эта дикарка стала твоей единственной возлюбленной и ты собираешься предложить ей руку и сердце!

Стоявшая рядом Мария слушала их разговор, который вёлся по-немецки, не понимая ни слова. Неожиданно Мейден взял её за локоть и подвёл к своему другу.

– Всё именно так, как ты только что сказал! – подтвердил молодой поручик. – Я полюбил Марию и решил жениться на ней!

Покачав головой от изумления, голландец некоторое время не мог вымолвить ни слова.

– Но ведь тебе придётся перейти в православие! – наконец сказал он. – И ещё принять русское подданство!

– Я готов ко всему этому! – не моргнув глазом сказал Альфред. – Только бы Мария всегда была рядом со мной!

Ничего не понимая, девушка переводила взгляд с одного на другого офицера.