Аморальные байки с плохими словами - [23]

После этих слов Витя свесился с верхней полки вниз и стал тыкать куском сала в круглую коробку из под шоколадного торта. Теперь там находились сладкие коричневые крошки и Витя ловко отправлял их в рот. Вчерашний торт был вкусен, съеден быстро, но, несмотря на это, я все же был невеселый и злой. По правде говоря, поселяя Витьку на верхнюю полку купе, я лелеял тихую надежду на то, что ночью он рухнет головой на столик, раскроит себе висок и у меня на одну проблему под названием "подсобник" станет меньше. С этой целью я даже расставил на столе пустые стаканы из под чая… мелочь, но шансы на летальный исход Витьки в потусторонний мир сильно возрастали. Но Витька не упал, голову не разбил и теперь кушал сало с шоколадными крошками. А я, потягивая чай, философски размышлял о том, что коль уж Творец выплеснул на поверхность бытия такое существо как Витя, значит где то должна быть сокрыта некая неведомая цель для которой сей гоблин с улыбкой дауна предназначен… Потому что с видимой целью было все понятно: мы направлялись в славный город Одессу к моему старинному другу Вениамину.

*

Мой приятель Вениамин был шутник известный на всю сырецкую округу. Хотя, почему "был"? Он до сих пор живой и даже шутит. А веселый нрав у него не потому, что он живет теперь в Одессе, туда его из Киева случайно занесло, а просто потому что он потомственный еврей. А впрочем, если ты больше месяца прожил в Одессе, то будь ты хоть румын, турецкий подданый, татарин или негр , неважно: …ты уже немножечко еврей. Но этот интересный факт я не сразу обнаружил: тогда, в конце восьмидесятых, не было еще межнациональной розни, этнических конфликтов и я по форме члена не делил друзей . А было нас три друга – я, Вениамин и Федя-Фантомас. Мы вместе поступили в институт, мы вместе тискали девченок по аллеям и вместе призывались в армию служить. В те времена служили и студенты. По возвращении домой мы оказались в новом государстве – Союз трещал по швам, гремел Нагорный Карабах, повсюду был бардак и стало модно нелюбить евреев. Я тоже, чтобы быть в струе, стал медленно евреев ненавидеть, а Федор, он оказался генетическим хохлом, меня, конечно, поддержал. И, однозначно, Веник за компанию к нам присоединился и каждый день развлекал нас новым анекдотом про самого себя… С моей идентификацией было чуть сложней и потому меня назначили кацапом. В лысом Фантомасе, напротив, резко выбились хохляцкие черты. К примеру, он мог нас пригласить на день рожденья и, прийдя к нему домой, мы обнаруживали на столе пустую упаковку от торта. А Фантомас тем временем лежал счастливый на диване и бренчал гитарой. Вот ведь ненасытливая сволочь.

– Апофеоз украинского жлобства!- огорченно говорил Вениамин, – Сожрать всухую торт! И без друзей!

– Ну пацаны… я ничего не мог поделать, – пел под ноты Федор, – Во мне взбурлила гетьманская кровь казаков запорожских…. А может быть и жмеринских жлобов. Я даже сам не знаю, как это случилось.

– Тогда во мне бурлит кацапская душа, – я открывал принесенную водку и начинал пить жадно из горла, – расейский нрав, простите пацаны…

– Ты, бля.., моцкаль еще нашелся,… да по тебе Каунас рыдает. Все, мужики! Жидомассонство победило!, – Веник доставал из поздравительной открытки две пятидолларовых бумажки, принесенные имениннику в подарок и клал себе в карман, – ты, Валдис , негодяй и ты пойдешь за водкой.

– А кто пойдет за водкой нам покажет поединок, – я вынимал колоду карт. – Фантоцци, не тяни, раскидуй преферанс.

Так, по ночам, за карточной игрой в нас росла этническая ненависть и злость.

Прошло лет двадцать, может двадцать пять, Федя-Фантомас остался жить на киевских холмах, меня шатнуло вдруг на Закарпатье, а Веник, как я говорил, преобразился в махрового одесского еврея. Мы изредка встречались за бутылкой водки обсудить межнациональные вопросы. Теперь я ехал в сторону Одессы не сам: со мной был Ролик, Йончи и Витек. Меня к себе позвал по делу Веник – выпить спирта и помочь со строительными работами на загородной ферме. Конечно, ферма и еврей – это плюс и минус. Космос и навоз. Говно и пчелы. Капуста в лимонаде… Хотя, с капустой у Веника всегда не плохо было – еще в университете он ходил в длинном кожаном плаще за двести долларов, чем усугублял мои антисемитские позывы.

У Веника тем временем подросла смышленая дочь Зинаида. Она произошла на свет от первого и последнего короткого брака по трагической любви. Еще будучи студентом второго курса, Вениамин женился на водителе киевского трамвая. Затем в трамвае сели батарейки, жена остыла и сбежала к толстому геодезисту из общаги. Однако, Веник горевал не долго, закончил универ, сам вырастил дочурку, пошатался лет десять по разным континентам и завис в Одессе. Там шустро нарубил бабла, стал представительным хасидом, но как то раз, блуждая в интернете, забрел случайно на забавный сайт. На сайте постоянно обсуждались вопросы мирозданья, кризис, глобальный заговор и скорый апокалипсис народов. Короче говоря, Конец Обеда по Мак-Фраю, Армагедец и Тундра Мира. Из монитора Веника пугали дефицитом газа, вечной мерзлотой, а также недостатком пищи, в том числе кошерной. И Веник испугался.