Амнистия по четвергам - [57]

– Господи! – прошептала Женя.

– Хоть убей, не знаю, что она имела в виду. Видимо, совсем умом тронулась. Шутка ли, дожить до ста лет! В общем, ходили они долго, все смотрели, смотрели. Ну так потом и уехали, и больше я их не видел. Но старуху эту крепко запомнил. Страшная женщина. Злая.

– Фёдор Иванович, а мальчик этот, что с ними был, он их по именам называл?

– Не припомню, Женя. Хотя, вроде бы, старуху он пару раз назвал бабушкой Аней…

Значит, всё-таки не ошибался Фёдор Иванович, и это действительно была Анна Стромова!

– А мальчик этот, вы его запомнили? Какой он был?

– Да какой? Обычный мальчишка, подросток, ничем особо не выделялся, не чета бабке.

– А волосы? Тоже рыжие?

– А вот нет Женя, не рыжие. Русые были волосы, ну, может, чуток на солнце отливали рыжиной. Я ещё, помню, подумал. Мать рыжая, как огонь, бабка, хоть и поседела, но тоже, видимо, была рыжая, а он совсем другой. Видимо, в отца пошёл.

Какая неудача. Подумала Женя. Был бы он рыжий, у них прибавилось бы шансов найти на факультете человека с такими волосами. Хотя кто сказал, что тот мальчик имеет какое-то отношение к нынешним убийствам?

Они ещё немного посидели, за окном начало вечереть. Женя взглянула на часы. Был уже пятый час! Целый день провела она со стариками! Пора было собираться домой. Зимой темнеет рано, а от одной мысли оказаться в этих местах в сумерки Жене становилось не по себе.

– Фёдор Иванович, дедушка Терентий, спасибо вам огромное за все, что вы мне рассказали. Пора мне ехать.

– Твоя правда, дочка, а то скоро совсем стемнеет, – сказал дед Терентий вставая.

– Я тебя провожу до остановки, Женя, – поднялся и Фёдор Иванович.

– Не нужно, Фёдор Иванович. Вы устали за целый день, проголодались, не ели ведь ничего, кроме моих пирогов, – засмеялась Женя.

– А пироги-то отменные.

– Вы лучше ужинайте, а я сама доберусь. Остановку вы мне показали, я запомнила.

И не принимая никаких возражений, Женя быстренько собралась, распрощалась со стариками и выскользнула из дома. К вечеру мороз только усилился, и Женя, шагая быстро, до остановки добралась в считаные минуты, но автобуса не было видно. Она посмотрела на расписание, выведенное чёрной краской на металлической табличке, и сверилась с часами. Ждать оставалась ещё минут 20, если, конечно, автобус не опоздает. Женя все прокручивала в голове услышанные истории. Следствию они вряд ли помогут, но всё-таки Тамерлану рассказать стоит.

Она прохаживалась вдоль остановки, размышляя над историей Анны Стромовой. Поразил ее тот факт, что и она была рыжей, и молодая графиня Марья Орлова. Слишком много рыжих в этой истории. А что, если слухи были правдивы, и отцом Анны действительно был один из графов Орловых? Был ли это тот самый Александр Орлов, который позже стал ее любовником и отцом ее же ребёнка? Ведь говорили, что Анна с Марьей имели внешние сходства. Могла ли она быть незаконнорождённой дочерью графа? Может, потому и ненавидела так Марью, ведь та имела все, а Анна – ничего? Но если так, почему она не упомянула об этом в дневнике? Ведь в убийстве же призналась? Или признаться в том, что она родила ребёнка от собственного отца, она страшилась даже перед самой собой? Или она всё-таки не знала, кто ее отец? Сколько вопросов. И ни одного ответа.

– Эй, закурить дашь? – Женя услышала вдруг за спиной осипший голос.

– Не курю, – ответила она не поворачиваясь.

– Не куришь, значит? Думаешь, если нацепила красивые шмотки, то благородная?

Женя собралась уже было ответить и начала разворачиваться, как получила сильный удар по голове. Она упала, даже не успев вскрикнуть, а по белому снегу начало расползаться густое темно-красное пятно.

Глава 19

Не опускается мгла,

не подымается мгла,

чтобы я без тебя умирал,

чтобы ты без меня умерла.

Фредерико Гарсиа Лорка

– Тамерлан Ниязович, можно?

– Входи, Паша, – сделал он приглашающий жест. – Что у тебя там?

– Пришла информация по нашим лентам.

– И как, есть что-нибудь интересное?

– Вполне. Вы не против? – кивнул Паша на стоявший тут же кофейник со свежесваренным кофе. – А то за ночь дай бог часа два удалось поспать.

– Конечно, наливай. И мне тоже плесни.

Было раннее утро, только-только начало светать, а они уже собрались в управлении всем составом. Хотя рабочий день начинался только в 8:30, ещё бы можно было часок провести дома, но все уже были на ногах. Попробуй, отдохни, когда уйма нераскрытых дел в производстве, а с отрадненским маньяком вообще не могут сдвинуться с мертвой точки.

Павел разлил кофе по кружкам: старшему следователю чёрный без сахара, а себе – с изрядной порцией.

– Ну что там, Павел?

– Лента, найденная Женей в том секретере, абсолютно идентична лентам с наших трупов. Ткань, рисунок, ширина, примерный возраст – все сходится.

– Хорошо, это мы, в общем-то, и так знали, что ещё?

– А ещё, мой специалист, ну тот, что брал эту ленту изучать, нашёл много чего интересного.

– Не томи, Павел, – поторапливал его Тамерлан. – Давай к делу.

– В общем, он, когда эту ленту увидел у меня на столе, сказал, что где-то уже видел такой орнамент, да и лента ему показалась знакомой. Он проверил по каким-то своим источникам и выяснил, что орнамент этот – старинный узор, своеобразный фамильный рисунок, который представляет собой переплетение вензелей, использовавшихся, например, на ливреях слуг, каретах и даже на именной посуде. И принадлежал он, догадайтесь, какому известному роду?