Амирспасалар. Книга II - [89]

— Надо спешить самих гяуров! Пусть лучники целят в коней их вождей! — закричал Рукн-ад-дин.

Баралтай уже садился на коня. Разбирая поводья, он глухо ответил:

— Слушаю и повинуюсь!

Смерть металась по лагерю. Сыпались удары, железо звенело о железо, гнулись и раскалывались панцири и шлемы, со свистом впивались в тела пернатые стрелы. Стоны умирающих смешивались с пронзительным ржанием раненых скакунов.

Подобно ангелу смерти, в черных доспехах, несся амирспасалар навстречу врагу. Сжав плотно рот, он действовал мечом как на учении. Движения были точны, глаза прищурены. Капли пота выступили на загорелом лице. И на каждый взмах длинного палаша Захария отвечал предсмертный вскрик человека. Прорываясь к амирспасалару, сипахи осыпали его ударами. Амирспасалар, отбиваясь коротким движением щита, продвигался дальше. Справа и слева от него ожесточенно рубились Ростом, княжич Хасан и Парсадан. Не раз бывал в боях рядом с полководцем старый латник, вместе с оруженосцами ограждая тыл. Отборные лучники, укрывшись за осыпью у подножья замкового утеса, стали поражать коней курджиев. Жалобно заржав, уткнулся мордой в пыль каурый скакун амирспасалара, подмяв под себя всадника. В шее у коня затрепетала длинная огузская стрела. Рядом пали кони и у Иванэ, Ахалцихели, Саргиса Тмогвели. С торжествующими криками, с высоко поднятыми ятаганами сипахи кинулись на амирспасалара. Тот силился высвободить ногу из-под скакуна. Парсадан и оруженосцы бросились вперед на защиту. Над головой амирспасалара заблистали мечи.

— Ростом, коней!

Поднявшись наконец на ноги, Захарий оглянулся вокруг. Ростома не было. «Порубили беднягу!» Но уже, тяжело топая, в кольчугах и шлемах, покрытых пылью и кровью, бежали богатыри Ахалцихели.

— Шалва! Вперед людей! Лучников перебить! — кричал амирспасалар, отбиваясь от сипахов.

Грозная опасность нарастала. Воодушевленные успехом, сельджуки стали наседать на спешенных спасаларов. В развороченный до основания лагерь со всех сторон стекались конные огузы.

— Что смотрите, храбрецы? Раз бьются пешими спасалары, и нам пристало так драться! — вскричал старый Парсадан и сошел с коня. Последовав его примеру, гвардейцы спешились и, привязав поводья коней к поясам, стали биться рядом со своими военачальниками. К осыпи помчались всадники и в куски порубили засевших огузских лучников. Сеча все усиливалась, и топот мчавшегося табуна показался спасаларам небесной музыкой: вместе с десятком своих дорийских земляков Ростом гнал косяк превосходных коней, отбитых у султанских табунщиков. Быстро были оседланы скакуны, и с бранным кличем устремились гвардейцы навстречу огузской коннице. Шалва и Иванэ Ахалцихели рубились плечом к плечу, как львы бросаясь в самую гущу боя. Далеко виден был блеск их грозных мечей, целые ряды прорубали они в туркменской коннице. Временами братья останавливались, выравнивали строй гвардейцев и снова шли напролом, пробиваясь к центру султанского лагеря. Рядом, как одержимый, дрался Мушег Мамиконян. Когда он пал, пронзенный копьями, ярость охватила лорийцев, они стали рубиться с удесятеренной силой. На левом крыле, у самой Арзрумской дороги, напористо продвигались анийские латники с Вачутяном во главе, тесня конницу и пехоту султанских вассалов. Высоко реяло их голубое знамя со львом, доблестные воины в этот день возродили славу армянской конницы!..

Савалт-хан — воспитанник доблестного Хубасара — унаследовал от дяди мужество и воинское мастерство. Амирспасалар не колеблясь поручил ему сложную задачу — ударить в тыл врагу и захватить обоз.

— Как увидишь, что на горе забегали сельджуки, знай, мы ворвались в лагерь. Тогда ударь! А всю добычу собирайте в одно место, женщин не обижайте. А главное — дорогу арзрумскую оставь свободной. Пусть по «золотому мосту» бегут враги, — наставлял кипчака Захарий. — А как захватишь обоз, оставь охрану при нем, сам же спеши нам на помощь…

— Хоп! — односложно ответил кипчак, садясь на коня. Длинная цепь всадников на низкорослых лошадях вытянулась с окраины села по горной тропе. «Так затягивается петля аркана», — провожая взглядом конницу, подумал Захарий.

Поздно ночью туманы по горной лощине подошли к покинутому жителями селению Мукнариндж. Здесь Савалт-хан дал передышку конникам. С первыми проблесками зари он был уже на ногах. Выстроив в лощине туманы, он стал внимательно наблюдать за Басенским утесом. Огромной темной массой возвышался замок. Но вот в лучах восходящего солнца на скале беспорядочно заметались человеческие фигурки…

— Вперед! — негромко приказал Савалт.

Появление кипчакской конницы в тылу султанского лагеря вызвало панику. С диким ревом по равнине носились верблюды, перекрывая воинственные клики кипчаков. По дороге к Арзруму вскачь удирали отдельные всадники. Из крытых повозок несся испуганный визг женщин гаремов. При обозе были сотни рабов и пленников, они радостно бросались навстречу нападающим и, крестясь, кричали:

— Христиан! Христиан!

Недолго длилась сеча с охранниками. Покинув обоз, они бросились наутек. Савалт-хан пробился к караванному пути. Окружив лучниками лагерь, он помчался во главе своих кипчаков по дороге к Даройнку, откуда доносился гром битвы.