Амирспасалар. Книга II - [87]

— Сельджуки! — спокойно предупредил Ваган.

— Подпусти их поближе! — отдал приказание лорийцам пятисотник.

Войны поспешили укрыться за скалами, прихватив с собой и горцев. Сельджуки всё приближались. Уже отчетливо стали видны боевые значки на пиках, и можно было различить лица отдельных всадников на туркменских конях… Тогда внезапно заколебались горы. С вершин покатились огромные камни и обломки скал, все круша на пути, давя и калеча сельджуков, их коней. Облако пыли окутало дно ущелья. Из него ошалело выскакивали уцелевшие всадники и во весь опор скакали обратно на равнину.

— Старый дорийский способ встречать незваных гостей! — ухмыльнулся пятисотник.

— Не скоро теперь сунутся в наши горы! — весело отозвался Ваган. — Государь останется доволен — накрепко заперли горные проходы наши молодцы…

Глава XXII. НОЧНЫЕ ОГНИ

Свою ставку Захарий разбил на окраине села Кош. Гостеприимно встретили воинов оставшиеся горцы, по-братски делясь куском хлеба и охапкой сена для коней. На стоянках — тишь, лишь изредка слышались негромкие оклики часовых.

Амирспасалару не спалось. В сентябре уже холодно в горах. И Захарий сидел у костра во дворе дома, закутавшись в черную бурку. Около него прикорнул племянник Хасан. Тревожные думы одолевали полководца. «Подоспеет ли вовремя Сослан с главными силами? К султанскому лагерю надо подкрасться затемно, до рассвета, пока не проснулись сипахи, и без шума ударить. А не упустит ли сигнала Савалт-хан?..» Хасан по-детски причмокнул губами, перевернулся на другой бок, снова заснул. «Зря взял юношу в поход, как бы не случилось, как с Абасом в Шамхоре!» — подумал Захарий. На огонек подошли братья Иванэ и Саргис, за ними вслед Ахал-цихели, Вачутян. Пламя костра отбрасывало яркие блики на лица спасаларов.

— По Корану, мусульмане начинают разговляться в Рамазан, когда не могут отличить черной нитки от белой. А мы, друзья, наоборот поступим, — усмехнулся Захарий, — начнем разговляться их головами в тот миг, когда можно будет отличить черную нитку от белой — до рассвета. Он поздно наступает в горах. Такой громадный лагерь только и мыслимо захватить врасплох — спящим, когда конские табуны еще пасутся на лугах в отдалении. Конечно, всех врагов нам не перебить, жестокий отпор дадут сельджуки. Но страху нагоним, строй порушим и порубим их немало, пока Давид на выручку с главными силами не подоспеет.

Саргис Тмогвели думал о другом. Его опечалил рассказ Вагана о резне в Даройнке.

— Какие они все-таки звери, Закарэ! — вырвалось невольно у него.

— Война — жестокое дело, брат Саргис, великое несчастье для народа. И редко кто милостив бывает к врагу! — ответил задумчиво Захарий. — Чего хочешь ты от дикого кочевника, которому всю жизнь твердят муллы: «Чем больше гяуров убьешь, тем скорее в рай попадешь»?!

Присутствующие спасалары невесело рассмеялись. К костру со своими вооруженными людьми подошел Ваган.

— Какое место в бою нам завтра отведешь, государь? — степенно спросил сельский вожак.

Амирспасалар с доброй улыбкой опустил руку ему на плечо:

— Завтра большая конная сеча будет, Ваган, и можем мы в поле потоптать твоих храбрецов. Вы и так много сделали — путь обезопасили, от лазутчиков нас укрыли, спасибо вам великое! А к рассвету, по знаку огненному, поведете конницу мою вниз, к султанскому лагерю…

Увидя, что Ваган нахмурился, амирспасалар поспешно добавил:

— А если еще хотите общему народному делу помочь, побольше носилок заготовьте, друзья. Есть у нас лекари искусные. Как выведете конницу к Сурб-огану, идите к ним в помощь — раненых будете выносить с поля боя, охранять их, мертвых благочестивому погребению предавать. Пойди договорись с лекарями…

Не сразу уснули в воинском стане, тревожили людей бесчисленные огни султанского лагеря далеко внизу на равнине. Сотники не разрешали разводить больших костров, воины грели руки у раскаленного кизяка, укрывшись от резкого ветра из ущелья за оградами домов. Шли тихие беседы.

— Не полагается амирспасалар на силу крепостей, нет! — наставительно говорил Ростом своим слушателям. — Сам я слышал, как он поучал: «Любую неприступную крепость можно взять после надлежащей осады и хорошего приступа!» Вот, к примеру, сколько раз брали враги Двин, хоть и опоясан он двумя стенами? Или Ани — сам Господь укрепил сей град с трех сторон, а все-таки сельджуки да и царь Георгий Храбрый брали его приступом! Только в открытом бою можно разбить врага, считает амирспасалар…

В другом кругу старый Парсадан, оглаживая сивый ус, говорил неторопливо:

— Участвовал и я в Шамхорском бою. И как сейчас, помню такую же ночь…

— А что, страшно в бою? — несмело спросил молодой всадник.

— Кому хочется помирать?! Да ты все-таки не бойся, молодец, смело мчись на врага — и тогда одолеешь. Только поводья крепко держи в руках и глазом коси на соседа… А коня придерживай, не вырывайся из строя вперед, не то срубят тебя гулямы острыми ятаганами, если окажешься один впереди. И в сече поддерживай товарища, не давай врагу напасть с тыла! — поучал Парсадан.

Понемногу воины забылись в недолгом сне…

Пропели вторые петухи, и в горных селениях все проснулось. При свете смоляных факелов выводили заседланных коней. Негромко бряцая оружием, по приглушенной команде всадники строились в ряды. На дальней вершине вспыхнул яркий огонь — сигнал к выступлению.