Амирспасалар. Книга I - [29]
Не возвращалось благополучие в дом старого Вазгена. С дальней границы вернулся старший сын, оставив где-то свою правую руку. Больной, однорукий, каким работником мог быть Манук? А Самвел так и остался служить у парона, и от него никакой пользы не было в хозяйстве.
Вазген с соседом сидели на каменной плите перед домом и, по обыкновению, спорили. Завидя освещенных заходящими лучами всадников, крестьянин прищурился:
— Кажется, княжич с Самвелом в гости едут!
Сосед почтительно привстал. Сойдя с коня, Захарий поздоровался и прошел в дом. Самвел завел коней во двор, задал им корм и тоже проследовал в дом, где уже хлопотала старуха мать.
Княжич сидел на низкой скамейке. Рядом с миской мацуна перед ним на чисто выскобленном трехногом столе лежал сыр и стопка лаваша, больше нечем было угощать гостей в небогатом доме. Переждав, пока гости утолят голод, Вазген откашлялся и начал издалека:
— Вот, слава богу, свободным стал город великий Ани и, как люди говорят, работы там много! И хотим мы, чтобы Галуст наш каменному ремеслу научился. А Петрос пусть дома остается, отцу помогает, — бросил он взгляд на хилую фигуру Манука. — И просим тебя очень, походатайствуй перед пароном! Пусть он разрешит Галусту отправиться на учение…
Захарий не успел ответить старику. На улице раздался громкий конский топот. В горницу быстро вошел слуга из замка:
— Госпожа Саакдухт срочно вызывает тебя в замок, парон! Из Ани прибыл сам ишхан… — И тихо добавил: — С большим войском. Еще никогда в Хожорни столько конницы не было!
В самом деле, никогда Хожорнийский замок не видел в своих окрестностях столько войска… Повсюду были разбиты легкие палатки, на кострах в котлах варился тыал[58] с рисом, на лугах паслись многочисленные табуны лошадей. Князь Саргис сидел у окна в зале в тяжком раздумье.
— Шоторик!
На пороге показался комендант замка.
— Попроси преподобного отца Мхитара ко мне!
Шоторик вскоре вернулся в сопровождении вардапета. После обычных приветствий парон Саргис сумрачно произнес:
— Я побеспокоил тебя, отче Мхитар, по следующему поводу…
Рассказ хозяина замка не удивил Мхитара Гоша. Жестокая борьба между царем и своевольной знатью была хорошо известна в стране. Знал Мхитар Гош и о всех обстоятельствах воцарения Георгия III, а тайная ночная беседа во дворце открыла ему многое… Закончив рассказ, Саргис попросил совета.
Мхитар Гош задумчиво смотрел на него. Острым взглядом подметив растерянность на мужественном лице, он молвил:
— Ты хочешь знать, ишхан, как должно поступить тебе… Я считаю, что прежде всего следует сообщить царю о княжеском заговоре!
— Не было у нас в роду доносчиков! — глухо ответил Саргис.
— Решай по совести своей, ишхан! — отрезал Гош.
— Но мятежа ведь еще нет, царь, наверное, добровольно уступит престол! — заупрямился парон Саргис.
Гош снова вспомнил ночной разговор с царем и недоверчиво усмехнулся:
— Не думаю, не такой человек царь Георгий! Во всяком случае, поднимать оружие на помазанника божьего — грех великий. Георгий — венчанный правитель царства, управляет им разумно и достойно. И за ним стоят преданные войска — гвардия, кипчаки, аланские отряды… А среди князей согласия нет и не будет! Каждый эристав в свою сторону потянет…
Саргис печально кивнул в знак согласия.
— Не вмешивайся в это пагубное дело, ишхан. И родственников своих постарайся удержать! — озабоченно советовал духовник семьи.
— Княжич Асан, сын шурина моего, уже примкнул к заговорщикам. Да и брат Вахрам на собрание мтаваров в Агарак поехал. Меня тоже приглашали, но я отказался…
— Плохие дела, ишхан. Очень плохие. Не добром все кончится! Предвижу я, много крови человеческой прольется…
Беседу парона Саргиса с Гошем прервал призывный звук рога у замковых ворот.
Переговоры католикоса Микаэла с царем не дали положительных результатов. Напрасно глава картлийской церкви напоминал властителю о данном им при кончине старшего брата Давида III слове. Недобро улыбаясь, Горгий резко отвел все доводы каталикоса:
— Не Демну на царский престол, самих себя возвести возомнили господа мтавары во главе с Иванэ! Недаром свою дочь замуж за эту тряпку выдавать собирается… Все мои труды и труды великого деда прахом пойдут. Старые княжеские порядки снова жаждут ввести дидебулы. И разве на трон всегда вступали сыновья усопших властителей? Нет. Не отдам я Картли хищникам на растерзание! Так и знай, святой отец…
С сокрушением сообщив в Лори о непреклонности царя, католикос предусмотрительно уехал в Гелати, подальше от грядущих бурных событий.
Получив опасную весть об участии старшего сына в княжеском заговоре, князь Абуласан Арцруни счел более разумным перебраться куда-нибудь подальше от царя Георгия и без помех обдумать создавшееся положение. Ехать к себе в Рустави — слишком близко от столицы, да и там будут следить за каждым шагом царские соглядатаи. Князь вспомнил о родственниках-горцах и ночью выехал в Хожорни.
В этот свой приезд князь Абуласан был странно молчалив. Только озабоченно спросил зятя, не вызывал ли его с конницей к себе в Лори амирспасалар. Парон Саргис сухо ответил, что пока не вызывал, и, прямо глядя в лицо родичу, добавил:
Роман Григория Христофоровича Вермишева «Амирспасалар» («Главнокомандующий») рассказывает о крупных военно-политических событиях на Кавказе в XII–XIII столетиях, когда в братском союзе Грузия и Армения сумели отвоевать себе свободу и независимость. Роман о героической борьбе народов за свободу и независимость, о мужестве, о доблести, о любви к своей отчизне.
Роман на стыке жанров. Библейская история, что случилась более трех тысяч лет назад, и лидерские законы, которые действуют и сегодня. При создании обложки использована картина Дэвида Робертса «Израильтяне покидают Египет» (1828 год.)
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.