Амирспасалар. Книга I - [18]

Стоявший на холме царь Георгий снял шлем, истово перекрестился. Редко улыбался суровый царь, и впервые за весь поход увидел Орбели радостное лицо властелина.

— С победой, Иванэ!

От требуемых по положению поздравительных славословий амирспасалара выручила подошедшая группа повстанцев во главе с Тиграном и Микэлом. Выступив вперед и сняв шишак, оружейник почтительно молвил:

— Анийские рамики приветствуют великого государя!

Царь Георгий был приятно поражен приветствием на родном языке.

— Здравствуйте, друзья! Большое вам спасибо за помощь. Оказывается, и здесь наши картвелы живут?

— Живут, государь. Вот один из них — мой друг Микэл из Кахети. А я сам — оружейник Тигран, исконный ширакец.

Великан-оружейник держал боевой топор на плече. Прекрасная форма рукоятки и художественная золотая насечка привлекли внимание царя, большого любителя оружия.

— Красивая у тебя секира, оружейник! — похвалил Георгий.

Тигран величавым жестом протянул топор рукояткой вперед царю:

— По древнему обычаю, хвалящему — в дар!

Георгий снова улыбнулся — уже второй раз в этот день. Передавая топор оруженосцу, он повелительно кивнул:

— Мой охотничий кинжал!

Царский кинжал в золотых ножнах был щедрым подарком анийскому оружейнику. Тот принял оружие с поклоном и, обнажив широкое лезвие и поцеловав его, громко крикнул:

— Долгой жизни великому государю! Ваша![39]

— Ваша! — дружно откликнулись ремесленники.

Царь Георгий, надевая шлем, дружелюбно сказал:

— Теперь, доблестные рамики анийские, и вы, мои храбрые грузины, показывайте дорогу в город!

У Главных ворот царя Георгия встретил парон Саргис, которому уже успел подвести коня расторопный Самвел. Саргиса окружили месхийцы и никак не хотели расставаться с восхитившим их мужественным воителем. Подъезжая к воротам, Георгий опять услышал приветственные клики: «Мхаргрдзели! Ваша, Мхаргрдзели!»

— Кого это так чествуют, Иванэ? — с усмешкой спросил царь.

— Не знаю, государь! — пробормотал нехотя Орбели.

Георгий, однако, сразу распознал виновника торжества. Вспомнив свои сомнения перед боем, он громко воскликнул, подняв руку в боевой рукавице:

— Привет тебе, мтавар Саргис Мхаргрдзели[40], дважды победитель саркинозов[41]! — И царь проследовал дальше в сопровождении многочисленной свиты.

Саргис был ошеломлен. «Как, мой новорожденный сын тоже будет князем?! И новое имя роду дано царем… О, как обрадуется слепец в Хожорни!» Радостные мысли парона Саргиса были прерваны посыпавшимися со всех сторон поздравлениями. После тяжелого ратного труда плохо улавливал хожорнийский рыцарь смысл льстивых слов придворных и искренние пожелания боевых соратников. Он молча пристроился к царскому шествию и въехал в ликующий Ани.

Медленно двигался царский кортеж по запруженной народом Центральной улице, и радостно приветствовали его горожане. Подъехав к величественному кафедральному собору, Георгий III сошел с коня и по широким ступеням паперти направился к южному царскому входу. Навстречу ему вышел архиепископ Барсег со всем духовенством в праздничных ризах. Высоко подняв золотой крест, владыка широким жестом благословил царя-победителя. Георгий трижды приложился к протянутому кресту. Церковный хор истово запел праздничный тропарь, и под громкие возгласы «Полихронион!»[42] царь проследовал в собор.

Глава X. АНИЙСКИЕ ГРАДОПРАВИТЕЛИ

Полк Садуна Арцруни при взятии Ани действовал довольно вяло, и на особые царские милости князь рассчитывать не мог. Но по предстательству амирспасалара Садун получил завидную должность анийского градоправителя и в этом звании присутствовал на первом царском приеме в Вышгороде.

Георгий III восседал на высоком инкрустированном перламутром кресле у открытого окна базиличного зала, где недавно пиршествовал сбежавший эмир. Властелина окружали придворные и спасалары с Орбели во главе. В их кругу стоял и новоиспеченный мтавар Саргис Мхаргрдзели и, с удивлением разглядывая расписанные фресками стены зала, поражался роскоши лепных позолоченных украшений.

Царь милостиво принял многочисленные городские депутации с дарами, с изъявлениями преданности и радости по случаю победы. Но когда в зале остались лишь приближенные, Георгий дал волю накопившемуся гневу. Победа победой, но завязавшийся клубок предательства надо распутать! И безотлагательно…

— Как же мы в засаду с тобой, Иванэ, попали, а? И кто бы мог предупредить других эмиров о походе? — зловещим голосом спросил Георгий. Сузившиеся глаза царя сверлили бесстрастное лицо Орбели. Амирспасалар молча пожал плечами.

— Когда я тебя спрашиваю, изволь отвечать, господин амирспасалар! — загремел под сводами зала гневный голос.

— Великий государь, что могу я знать об этом темном деле? Повели начать дознание о нем! — с поклоном сухо ответил Орбели. — Полагаю, впрочем, что сейчас думать надобно о другом: шахермен Сукман из Хлата, Изз-ад-дин Салдух из Арзрума и Фахр-ад-дин Ерзнкайский свои войска на Ани ведут, с ними бой предстоит немалый!

На этот раз амирспасалар Орбели был прав… Гневным жестом Георгий отпустил вельмож.

Амирспасалар Орбели возлежал на широкой тахте в отведенном ему дворцовом покое и размышлял…