Америго - [85]

– Ты, наверно, испробовал разных угощений там, наверху, – сказала Эрика несколько мрачно, – и думаешь теперь, что моя стряпня никуда не годится.

Юноша сделал круглые глаза и чуть-чуть не подавился.

– Что ты, о чем ты, о Эрика из хрустальной пещеры! Это угощение превосходно!

Девушка посмотрела на него недоверчиво, и тогда он добавил:

– Ты делаешь все очень просто и от чистого сердца, потому твоя еда столь привлекательна. Люди, у которых мне довелось побывать дома, изо всех сил старались угодить мне, отбирая лучшие яства и подавая их в самом неожиданном виде. При этом они нарочно затягивали готовку, надо думать, для того, чтобы кушанье показалось мне вкуснее. Хоть я не знаю голода, но когда меня так дразнят, во мне пробуждается ненасытная жадность. Мало того, все обставляли как большое празднество, будто в дом пожаловал принц или какая-нибудь столь же важная особа, а не волшебник, каких на острове полным-полно. Эти люди думали о моей похвале, а не обо мне.

– Что ж, – сказала Эрика, пожав плечами. – Доешь и расскажи, для чего ты пришел сюда.

Покончив с супом и отодвинув тарелку, Крионис с волнением ответил:

– Я должен повидать твоего отца. Я искал его несколько лет… сказать по правде, годы я не считаю. Все, что мне нужно, – ответ на один вопрос, хоть я довольно пытлив и могу увлечься.

– И о чем ты хочешь спросить его?

– Боюсь, что ты не поймешь меня, – сказал осторожно юноша. – Посему я бы переговорил вначале с хозяином, а после того передал весь наш разговор тебе.

– Крионис, – уныло промолвила девушка. – Я – единственная хозяйка этой пещеры, так и знай.

– Постой, ведь ты говорила…

– Я знаю. Я изредка слышу его. Добрый отец наставляет меня, когда это нужно, и я обязана ему всем тем, что у меня есть. Но я никогда не видела его.

– И он сказал тебе, что я подошел к пещере?

– Я очень чувствительна, и должна благодарить за это отца, – ответила Эрика, качаясь на полу стиснув колени. – Отец не дал бы мне почуять твои шаги, если бы не хотел пустить тебя в хрустальную пещеру.

– Выходит, что мой путь еще не кончен, – с трудом скрывая разочарование, пробормотал волшебник.

– Если ты и вправду желаешь увидеть его, – сказала холодно девушка, – то я не могу помочь.

Воцарилось молчание, и Крионис, попавший в неловкое положение, напрягся и покрылся весь морщинистой коркой, собираясь с мыслями.

– О Эрика! Отчего ты так бледна? – спросил он. – Я не хочу обидеть тебя, но ты слишком бледна даже для хладорожденной, а твое платье не выглажено и пахнет несвежо.

– Должно быть, все это и впрямь заметно, – сказала она и отвернулась.

– Ведь ты сказала, что не выходишь отсюда надолго, – поспешил добавить волшебник.

– Я выхожу, когда нужно встречать гостей, – сказала Эрика.

– И часто ли здесь бывают гости?

Эрика задумалась.

– В конце концов, я живу в пустыне, – ответила она. – Здесь бывает чаще всех Эмин, но он не самый удобный собеседник, да и не самый требовательный. А ты теперь уйдешь и, видно, не вернешься. Поэтому ты прав, мне незачем следить за собой. Я могла бы делать это ради отца, но ему не особенно важно, как я выгляжу, хоть он и дал мне это грубое платье, чтобы я могла прикрыться.

– Эрика, пойдем со мной, – предложил Крионис и протянул ей руку. – Вместе мы найдем твоего родителя, и, кроме того, ты выберешься из этой скучной пустыни. Тебе не нужно портить твою красоту одиночеством и затхлостью, не нужно вечно смотреть на хрустальный свод вместо неба. Крикуны не пропадут без тебя в своих норах, и старые стены больше никто не потревожит. Волшебный снег и светлая долина сохранят о нас память в пещере.

Ледяная девушка вдруг словно потеплела.

– Если ты просишь моей руки, – сказала она, опустив глаза, – тебе придется говорить вначале с моим отцом, а это невозможно.

– Он не выпустит тебя из пещеры?

– Снаружи я растаю под палящим солнцем.

– Но Эрика! – вскричал в негодовании юноша. – Ты выходила ко мне наружу и закрыла собой солнце! Ни один луч не обжег твою холодную кожу!

– Отец не дал мне умереть, чтоб я могла впустить тебя к себе.

– Ты не пыталась выйти без его веления? Взгляни на меня, Эрика! Меня жгло солнце, но оно бессильно, и я невредим, перед тобой. Мы из одной материи, волшебной. Неужто ты слабей меня, о Эрика? Неужто ты не пробовала выйти?

– Ты помнишь те упрямые струйки, что били из стен? – спросила девушка. – Это тела растаявших волшебниц. Отец заключил их в стены пещеры, и теперь они изливаются из черных щелей от зависти к живым. Отец говорил, что все они хотели бежать и так погибли; а эти воды льются бесконечно, так сколько там несчастных, ты представь! И как можно думать, что я захочу совершить ту же ошибку и предать своего родителя! Сколь ты красив, столь же и глуп, юный Крионис!

Волшебник беспомощно открыл рот и взмахнул рукой, словно надеясь, что заклинание заставит девушку передумать.

– Наивности в тебе еще больше, – сказала Эрика с грустной улыбкой и прибавила: – Но я должна благодарить и тебя.

– Эрика, – вымолвил наконец юноша, – неужто в этой никчемной яме, в такой глуби, где из всех удобств одна спертая каморка, где нет утех и не растут плодовые деревья, могло жить столько волшебниц? Разве не приходила тебе за все время такая мысль?..