Америго - [83]

Крионис замер на месте, во все глаза смотря то на блестящую стену, то на отражения в хрустальной глади, то на свод и столбы волшебного света. Он не хотел смутить ледяную Эрику лишними расспросами, и оставалось только догадываться, зачем подобное великолепие так глубоко сокрыто от внешнего мира.

Девушка прошла далеко вперед по пустому залу, а хладорожденный волшебник все еще стоял у входа неподвижно, как будто превратившись в хрусталь. Наконец она обернулась.

– Что ты колеблешься, странник?

Юноша посмотрел на нее, затем нерешительно поднял руку и раскрыл рот. Эрика добродушно рассмеялась.

– Пожалуйста, – сказала она. – Я не возражаю.

И тогда Крионис одними губами прошептал заклинание и взмахнул своим коротким белым плащом.

Одно за другим в хрустальной куще появились чудесные ледяные деревья с прозрачными кронами. Вдоль каждой стены становились они вереницей, распуская свои стеклянные ветви. Переплелись их мягкие тени и легли на зубастые тени пещерных кристаллов; и тут же, не страшась теней, взросли у подножий деревьев махровые цветы на хрупких стеблях. Только и листья, и ветви, и цветы уже были недвижны, и пещера по-прежнему выглядела безжизненной, несмотря на всю красоту; тогда волшебник повел другой полой, и в зале пошел мелкий снег – серебристые звездочки рождались вверху у свода, долго кружились, как настоящие, сверкая на волшебном свету, и растворялись над кронами и цветками, не оставляя следов, и исчезали над полом, едва не касаясь своих отражений, и снова возникали ниоткуда…

– Ах, этого я не ждала! – не сдержав восхищения, воскликнула Эрика. – Благодарю тебя! Как зовут тебя, странник? Не помню, чтобы ты назвал свое имя.

– Меня зовут Крионис, и я – хладорожденный волшебник, – рассеянно ответил юноша, и вдруг ноги его подкосились. – Нельзя ли мне устроиться здесь на ночлег?

Он хотел что-то добавить, но силы вновь покинули его, и он свалился на хрустальный пол и мгновенно заснул. Эрика заинтересованно хмыкнула и вернулась к нему. Недолго думая она подхватила его на руки и внесла в свою жилую каморку на другом конце зала. Там она уложила его на простую кровать, застланную простынкой из узорчатых тряпиц, а потом занялась хозяйством.

Прежде всего она взяла с каменной полочки красно-желтый самоцвет и опустила себе на ладонь. Сжав его в кулаке, шевельнула губами и уронила одну-единственную слезинку, раздвинув немного белые пальцы. Едва эта капля просочилась в кулак юной волшебницы, как уже сквозь пальчики пробились стрелы яркого света! Тогда она скорее закрыла его от лица спящего гостя и подвесила камень в углу большого квадратного углубления в стене у кровати. Сияние камня смягчилось, и он осветил нишу лучами настоящего вечернего солнца, обнаруживая волшебный рисунок горной долины.

Не давая этой картинке себя отвлечь, Эрика бесшумно вышла в большой зал, по-прежнему наполненный неуловимыми снежинками, и отыскала там несколько таких мест, где кристаллы образовывали меж собой холодные чаши. Она набрала из этих чаш в подол платья разной снеди, столько, чтобы хватило за глаза, и вернулась в каморку. Тут на кровати начались противные звуки: волшебник громко храпел, то и дело вздрагивая грудью и издавая больные стоны. Эрика выкатила свою добычу на ветхий маленький столик, затем подкралась к спящему, наклонилась, скрестив руки за спиной, и осторожно дохнула ему прямо в рот. Храп скоро перестал, и юноша заулыбался во сне, дыша глубоко и ровно.

Вооружившись туповатым ножом и потрепанной доской, Эрика не спеша кромсала дикую капусту и грибы, небольшие картофелины, перец, луковицы и морковь, покуда сердитый столик укоризненно скрипел.

Измельчив все нужное, она подняла со стола тяжелый кувшин с водой, наполнила ею котелок и поставила тот на треножник. Побросала в котел все вместе, приберегши до времени только лук, ядра миристики и кое-какие пахучие травки. Указала пальцем на обруч треножника, и под ним разгорелось странное белое пламя – волшебный огонь, который тут же взялся за котел. Этот огонь грел гораздо медленнее обычного, но Эрике было незачем торопиться, да она и не любила, чтобы еда готовилась быстро; ей куда больше нравилось садиться у очага, обняв себя за плечи, и смотреть пристально и долго, как легкие белые язычки плещутся о стенки котла и подбадривают его своим диковинным теплом, а он остается глух к этим плескам, – пока не устанешь терпеть его, и ледяные глаза совсем не застынут за ледяными веками, и веки не закроют их сами собой всего на минутку…

Волшебник проснулся спустя два часа. Котелок негромко бурчал, Эрика раскладывала на мятом подносе дольки апельсинов, яблок, груш и других свежих плодов. Она уже приправила суп травами, дробленой солью и тертой миристикой, так что дело шло к скорому ужину.

Крионису показался любопытным запах из котелка. Но он почти сразу забыл про него, из-за того что в растерянности разглядывал комнатку хозяйки. В этой комнате не было ничего хрустального, стены ее складывались из разноцветных пород, а утварь очень походила на ту, что можно было найти в людских поселениях, в самых их скромных домах.