Америго - [60]

тигр поправляет могучей лапой галстук на своей шее;

и другие. Саймон потерял им счет.

Через какое-то время ящик вновь деловито зашелестел. Для гостей теперь готовились самые удивительные вещи – движущиеся, живые картины! Лампа несколько раз моргнула, забавляя детей, и тогда экран показал –

скорохода Эмина, Сразителя пустынь. В книгах этот герой бегал так быстро, что мог пересечь великую островную пустыню за каких-нибудь несколько часов. Здесь же он стоит в каком-то месте на Корабле и видит перед собой самую обыкновенную лестницу, но не может понять, как ему попасть наверх. Он разбегается, мечась туда-сюда смутным хвостатым пятном, сломя голову несется к нижней ступеньке и врезается в нее, с досадой поднимается на ноги и снова берет большой разбег, и снова, бедняга, сталкивается со ступенькой лбом (он очень маленького роста), злится, размахивает руками и беззвучно ругает незнакомое приспособление. На лбу его вырастает шишка размером в полголовы, но маленький скороход не сдается;

огнерожденного волшебника Пириса. Он забредает в закусочную на какой-то улице, садится за столик и просит Создателей дать ему пищу (заклинание выводится отдельным кадром). Служительница в зеленом переднике подходит и спрашивает, не желает ли волшебник чего-нибудь отведать, а тот раздраженно скрипит зубами, пуская от себя красный дымок, и только продолжает нашептывать тщетные слова;

фею Сору, покровительницу плодовых деревьев, обладающую даром полета. Она порхает над оранжереей, соблазняемая яркими плодами, но каждый раз, когда пробует проникнуть под купол, она лишь бьется о прочное стекло. Кажется, это совсем ей не вредит, но она настолько растеряна, что даже не пытается вспомнить никакие заклинания…

Саймон не слишком удивился движущимся картинам. «Должно быть, этот ящик сделан из праздных размышлений, – решил он. – Но почему же тогда радуется мама?»

Миссис Спарклз и впрямь была в жутком восторге. Она хохотала так, что трещала ткань под ее воланом, а цветные камни, вделанные в стул, грозились все разом выпасть от непредвиденных потрясений. В особенности ее рассмешил суеверный принц Коплос, который зашел в магазин одежды для учеников и принял выставленные там белые костюмы за безголовых призраков.

Пока принц в страхе скакал по магазину, натыкаясь на все, на что было возможно наткнуться, Саймон отгонял дрему. Круглая стена зала была затянута мраком, но яркий квадрат на сцене все-таки освещал ближайшие к пилястрам ниши. Саймон перевел взгляд на них и прищурился… затем поднес к зеленому глазу пустой стаканчик и посмотрел через него. Папа говорил как-то, что на носу Корабля, точно между Фривиллией и Нихонией, установлена подзорная труба, и описывал в общих чертах ее устройство. Утром в день прибытия все желающие смогут увидеть в эту трубу берега острова высших Благ; правда, до самого этого дня, сетовал папа, никакого толку от нее не будет.

Но теперь Саймон твердо решил, что от стаканчика будет толк.

Сувениры в стене, казалось, тоже смотрели на экран. Саймон подумал, что это очень странно – едва ли они могли что-нибудь разглядеть с таких неудачных мест, даже если очень хотели.

– Какая чепуха! – вдруг промолвил один из них – солидный серебряный волшебник с густыми усищами. Саймон услышал его так отчетливо, как если бы тот стоял на их столике, и подскочил от неожиданности на стуле (миссис Спарклз недовольно покосилась на него).

– Не вижу ничего смешного, – поддакнул бронзовый лев, разлегшийся по соседству с волшебником.

– Верно, верно, верно! – завизжала нефритовая фея Сора, по всей видимости оскорбленная сильнее прочих. – Совершеннейший вздор!

– Если бы я мог, – задумчиво бормотал чей-то негромкий голос, – сочинять эти, как он их называет, комедии… я бы прежде всего спустился с небес на землю.

– Или поднялся выше небес, – хихикнула фея Сора. – Но ведь он так не может!

– Разумеется, не может, – кивнул серебряный усач. – У него нет вашего дара. Нам все же следует быть снисходительнее в ожиданиях, милая Сора.

– А я ему поблажек не дам! – заявила своенравная фея. – Можно подумать, ему нужен мой дар! Он сам пустил здесь глубокие корни!

– А я думал, речь пойдет о крыльях, – недоуменно прорычал лев.

– Во всяком случае, – заметил негромкий голос, – ожидания, как и представления, давно не имеют смысла.

– В ваших смысла нет, – миролюбиво отозвался волшебник, поглаживая усы. – Но – при всем почтении – не вы одни способны представлять…

И он уставился прямо на Саймона. Тот заморгал и даже пошевелил ушами для верности, а потом снова осторожно взглянул на серьезного волшебника красным глазом.

– Нет, мы беседуем не с вами, – строго сказал сувенир, читая его мысли. – Вы еще слишком юны для того, чтобы высказывать свое мнение. И не смейте задавать вопросы без обращения!

Саймон смутился – хотя он, в сущности, ничего не спрашивал – и отнял свою «подзорную трубу» от красного глаза.

Комедиант Юджин Ховард в последний раз появился на сцене.

Званый обед у миссис Пайтон, владелицы ювелирного магазина на Востоке Фривиллии, был назначен к трем часам пополудни. Она жила недалеко от Кораблеатра, на красивейшей 1-й Южной улице. Миссис Спарклз познакомилась с двумя местными Господами, которые, как оказалось, тоже были приглашены на прием, так что из заведения выходили уже целой компанией. Они хотели что-то рассказать ей о хозяйке и дать несколько важных советов, однако Фелиция давно водила с той одностороннюю дружбу и могла сама надоумливать кого угодно. Она разъясняла им это всю дорогу, и никому, кроме Саймона, соскучиться не пришлось.